Рубашка с тестами Роршаха   ::   Брэдбери Рэй

Я приехал поездом в Фар-Рокауэй - может быть, потому, что это название звучит так жалостно. Я побрел вдоль мятущихся волн, равных по силе только мятущимся чувствам в моей груди. "Как,- рвалось из меня,- как мог ты, даже об этом не подозревая, прожить жизнь полуглухим? И узнать об этом только сейчас, когда, по какой-то счастливой случайности, эта способность к тебе вернулась - ну как, как?" Но ответом мне был только подобный грому удар волны о песок. Вот и все о соломинке номер один, сломавшей горб номер один этому странному верблюду в образе человеческом.

Наступило молчание.

Мы ехали, автобус покачивался. Он катился по прибрежной золотистой дороге сквозь ласковый ветерок.

- А соломинка номер два? - тихо спросил я наконец.

Доктор Брокау сдвинул на лоб свои французские темные очки, и солнце, преломившись в них, покрыло стены автобусной пещеры блестками рыбьей чешуи. Мы смотрели, не отрываясь, на плавающие радужные узоры, он - вначале безразлично и лишь потом с улыбкой легкой заинтересованности.

- Зрение. Видение. Фактура. Деталь. Разве это не удивительно? Не ужасно в том смысле, что за этими словами стоит нечто истинно ужасное? Что такое зрение, видение, прозрение? Действительно ли хотим мы асе видеть?

- Конечно, хотим! - воскликнул я.

- Бездумный ответ юнца. Нет, дорогой мой мальчик, не хотим. В двадцать да, тогда нам кажется, что мы хотим все видеть, все знать, всем быть. Когда-то так казалось и мне.