JК
Рука доктора Фу Манчи :: Ромер Сакс
Страница: 196 из 258Семь зловещих гулких ударов раскатились в тишине. Я отпрянул назад в спасительную тень. Тяжелый аромат благовоний душил меня.
ГЛАВА XXXII
СВЯТИЛИЩЕ СЕМИ ЛАМ
Никогда не забыть мне того кошмарного зала, того святилища ифритов. По форме помещение напоминало гостиную смежного дома, из которого я проник сюда, но стены его были обиты мрачной черной тканью, и густочерные ковры устилали здесь пол. Золотые шторы, подобные тем, за какими я скрывался, выделялись на черной плоскости стены справа от меня. А прямо напротив моего укрытия находилась закрытая дверь. На золотом занавесе блестящими черными нитками были вытканы изображения семи фигур, очевидно китайских. А перед занавесом горели семь золотых светильников на пьедесталах из эбенового дерева. На черном ковре стояли семь позолоченных скамеечек, перед каждой из которых лежала черная подушка. Мартышки я нигде не увидел: невероятный черно-золотой зал казался совершенно пустым — и полная безжизненная пустота его подействовала на меня угнетающе.
Вслед за звоном гонга внизу раздались шаги многих ног и приглушенные голоса. Укрывшись в густой тени и затаив дыхание, я смотрел, как открывается дверь напротив.
С другой стороны створки ее оказались позолоченными, а вид комнаты за дверью пробудил во мне сначала смутные, а потом вполне отчетливые воспоминания.
ГЛАВА XXXII
СВЯТИЛИЩЕ СЕМИ ЛАМ
Никогда не забыть мне того кошмарного зала, того святилища ифритов. По форме помещение напоминало гостиную смежного дома, из которого я проник сюда, но стены его были обиты мрачной черной тканью, и густочерные ковры устилали здесь пол. Золотые шторы, подобные тем, за какими я скрывался, выделялись на черной плоскости стены справа от меня. А прямо напротив моего укрытия находилась закрытая дверь. На золотом занавесе блестящими черными нитками были вытканы изображения семи фигур, очевидно китайских. А перед занавесом горели семь золотых светильников на пьедесталах из эбенового дерева. На черном ковре стояли семь позолоченных скамеечек, перед каждой из которых лежала черная подушка. Мартышки я нигде не увидел: невероятный черно-золотой зал казался совершенно пустым — и полная безжизненная пустота его подействовала на меня угнетающе.
Вслед за звоном гонга внизу раздались шаги многих ног и приглушенные голоса. Укрывшись в густой тени и затаив дыхание, я смотрел, как открывается дверь напротив.
С другой стороны створки ее оказались позолоченными, а вид комнаты за дверью пробудил во мне сначала смутные, а потом вполне отчетливые воспоминания.