Рукоять меча   ::   Раткевич Элеонора Генриховна

Возьмется ли он за пыточную снасть сам – или все-таки Кэссина заставит? Конечно, Кэссин-палач… это сломит меня куда вернее, чем все, что он в состоянии измыслить сам… но и силу мою тогда получит не он, а Кэссин. И он должен это понимать.

А так ли существенно, кто получит силу? Кто из них двоих, выпив меня почти целиком, сорвет перстень с рубином с моей мертвой руки? Кэссин покорен ему во всем… и он будет использовать свою новую силу так, как ему прикажут. А если хозяин захочет, он проделает с Кэссином то же, что, и со мной… и если моим палачом станет Кэссин, я за его жизнь ломаного гроша не дам.

За жизнь его хозяина, впрочем, тоже. Овладев такой силой, Кэссин может и не захотеть слушаться… и тем более умирать по приказу. Он может попытаться опередить своего хозяина… и тогда вопрос только в одном: кто из них успеет первым, кто из них кого прикует к пыточному столу… кто останется в живых и овладеет желанной добычей.

Но и это тоже не важно. Потому что совершенно безразлично, что же произойдет. Будет Кэссин убит, замучен или сам возьмет верх. В любом случае завтра окончательно погибнет человек по имени Кэссин. Останется Кэссин – черный маг.

Конечно, можно преломить перстень и умереть. И вместе со мной рухнет этот замок со всеми его темницами, допросными камерами и прочими хозяйственными постройками. И если до утра другого выхода не найдется, я так и сделаю. Я не должен отдать свою силу в такие руки и не отдам ее. А значит, умереть мне придется. Потому что ничего я не смогу до утра.