Ржавое зарево   ::   Чешко Федор

А уж отличить искомую смертную избу от домовин, ставленных на простые деревянные столбы… да что там — от земляного горба-могилища, или от куста, или…

Но нет, мрак не помешал Жеженю довольно-таки легко распознать домовину-примету. Не помешал, потому что его — мрака — попросту не было.

Вопреки ночной поре.

Вопреки обложным тучам и сеявшемуся из них дождю.

И вопреки туману. Хоть и невидаль это — туман при дожде, но чем дальше парень отходил от волхвовского жилья, тем плотнее, зримей делались путающиеся в редколесье клочья мутной сырой пелены. Насквозь промокшему парню вроде уже было совсем не с руки бояться мокрети; но висячая сырость, которая боги ведают как исхитрялась уживаться с осыпающейся на землю моросью… Это оказалось слишком. Это было мокрей и промозглее дождя, ветра, отяжелелой чавкающей одежи; это словно бы впитывалось в Жеженеву плоть, подменяло собою стылую кровь, растекаясь по жилам волнами мучительного озноба…

А еще ЭТО светилось.

Тяжкие стелющиеся пряди излучали странное, никогда прежде не виданное Жеженем мерцание. Если бы еще совсем недавно — да вот хотя бы нынешним днем — парню рассказали, что свет может быть не только серым, но и сырым, липким каким-то…

Да, россказни о такой небывальщине Жежень бы вряд ли принял на веру. Однако подозревать во лжи собственные глаза у него той ночью причин не имелось. Вот она, небывальщина-то, — извивается под ногами, оплывает на толпящиеся по обе стороны тропы кусты и деревья…

Небывальщина.

Небывальщина и неслыхальщина.

Жуть.