Ржавое зарево   ::   Чешко Федор

Одному мне, пню трухлявому, маленько взгрустнется: для того ли я Горютину дочку учил наузному ведовству, чтоб ты из нее ни за что ни про что вываривал варево?

«Что ж ты, старый сморчок, позволил отдать выученицу свою на поталу? Лучше бы ты ее от здешнего схода-судилища оборонял хоть вполовину так яро, как вот от меня нынче!»

Нет-нет, Мечник ни за что не произнес бы этого вслух. Но Корочун, сморщившись, внезапно вымолвил как бы в ответ на Мечниковы сердитые мысли:

— Поздновато я узнал и про Горютино бедствие, и про черный для Векши суд. Эти вот… — Старик злостиво мотнул бородищей, очевидно разумея под «этими» боящихся даже вздохом напомнить о себе Остроуха и Любославу. — Их вина: я в ту пору шибко хворал, лежал лежнем, а они знали, да не сказали. Покой, вишь, охороняли… оглоеды… прах их побери, таких охоронников…

Снова на удивление кстати пришлись старцевы оправдания — впрямь будто в ответ на невысказанные мысли Кудеслава. Или «будто» здесь ненужное слово? Так, иначе ли, а за мыслями надобно впредь следить. Старец-то, похоже, страшненький…

— Назвал бы я тебя дурнем, кабы ты вправду им был. — И ерничанье Корочуново пропало, и последние следы ехидства сгинули из голоса волхва-хранильника — осталась в том голосе лишь нешуточная обида. — А коль ты умен, то и нечего зазря допускать на ум всякое глупство.