JК
Ржавое зарево :: Чешко Федор
Страница: 329 из 518Тут-то Мысь и влезла с пояснениями про Жеженя и гвозди — приметила небось, что Мечник нет-нет да и поглядывает на эти резные вешалки.
Против вятичева ожидания это явное вранье сошло девчонке с рук. Ведь действительно же вранье! В ту пору, когда Векша (а значит, и Мысь) зналась с Чарусиным закупом, тот Чарусиным закупом еще не был. Откуда же догадаться недавней златой безделице, кто резал гвозди для этих стен? Или Жежень ей каждую свою работу показывал, прежде чем отдать покупателю? Эге, а ведь ежели голова Мечника-ратоборца решила отвлечь себя такими вздорными, вовсе неуместными размышленьями — значит, опасность близка и неотвратима…
То, что должно было бы стать лишь кратким затишьем перед ливнем златокузнецовых вопросов (или отрицаний, или оправданий), обернулось долгой и тягостной молчанкой.
Златокузнец словно не обратил внимания ни на сами Корочуновы речи, ни на то, что они окончились. Сидел как сидел — каменно, бездвижно, уставившись невидящими глазами то ли на старого волхва, то ли сквозь него. А может быть, внутрь себя.
Трещал-гудел жаркий очаг, сидящие за столом вздыхали, от их осторожных скованных шевелений поскрипывали доски обширных скамей…
Что-то назревало, копилось в сумеречном воздухе этой просторной, нарядной и вместе с тем очень неуютной избы.
Против вятичева ожидания это явное вранье сошло девчонке с рук. Ведь действительно же вранье! В ту пору, когда Векша (а значит, и Мысь) зналась с Чарусиным закупом, тот Чарусиным закупом еще не был. Откуда же догадаться недавней златой безделице, кто резал гвозди для этих стен? Или Жежень ей каждую свою работу показывал, прежде чем отдать покупателю? Эге, а ведь ежели голова Мечника-ратоборца решила отвлечь себя такими вздорными, вовсе неуместными размышленьями — значит, опасность близка и неотвратима…
То, что должно было бы стать лишь кратким затишьем перед ливнем златокузнецовых вопросов (или отрицаний, или оправданий), обернулось долгой и тягостной молчанкой.
Златокузнец словно не обратил внимания ни на сами Корочуновы речи, ни на то, что они окончились. Сидел как сидел — каменно, бездвижно, уставившись невидящими глазами то ли на старого волхва, то ли сквозь него. А может быть, внутрь себя.
Трещал-гудел жаркий очаг, сидящие за столом вздыхали, от их осторожных скованных шевелений поскрипывали доски обширных скамей…
Что-то назревало, копилось в сумеречном воздухе этой просторной, нарядной и вместе с тем очень неуютной избы.