Мёртвая зыбь   ::   Никулин Лев Вениаминович

Он охватил всю жизнь Советской республики: обрушившийся на страну голод, разрушенную войной промышленность, подорванное народное хозяйство, новую экономическую политику.

— Новое общество, которое основано будет на союзе рабочих и крестьян, неминуемо…

И кончил Ленин, как всегда, просто, с неодолимым чувством убеждения и верой в победу.

— Мы эту задачу решим и союз рабочих и крестьян создадим настолько прочным, что никакие силы на земле его не расторгнут.

Долго ещё гремели рукоплескания. Артузов спрятал блокнот, исписанный до последнего листка. Человек, одолживший ему перочинный ножик, ждал, когда можно будет двинуться к выходу. Зрительный зал был освещён скудно, и Артузов долго всматривался в его лицо. Затем сказал:

— А ведь мы с вами знакомы… Товарищ Потапов Николай Михайлович?

— Да. Но вас что-то не припомню.

— Мы встречались года три назад у Николая Ильича Подвойского.

— Припоминаю… Но как это вы запомнили даже моё имя и отчество?

— Запомнил. Вы все ещё в Главном штабе?

— Да, все там же… А вы, товарищ Артузов? Где вы теперь?

— Это особый разговор. Когда-нибудь расскажу при встрече.

Они уже пробирались в узком проходе к вешалке. Около них Луначарский говорил Чичерину:

— Каков Владимир Ильич! Какая логика! Какой охват эпохи!

Артузов и Потапов добрались до своих шинелей. Артузов до своей, солдатской. Потапов до темно-серой, в прошлом явно генеральской. Он пропустил вперёд Чичерина и, улыбаясь, сказал Артузову:

— Не могу привыкнуть к военной форме Георгия Васильевича.