Самый далёкий берег   ::   Бушков Александр Александрович

Поднявшись в вестибюль из каминной, Мухомор уверенно взбежал по лестнице на третий этаж, где как раз и квартировала офицерская команда, остановился у двери Раечки, деликатно постучал костяшками пальцев, осклабился:

— Держись за воздух, Костик…

Послышались шаги, Раечка внебрежно распахнутом халатике открыла дверь.

— Раиса, — задушевно сказал Мухомор. — Покажь новичку твоего.

Она потупилась в наигранном смущении, но посторонилась. Заглянув в комнату, Кирьянов форменным образом прирос к полу.

Там, в комнате, сидел перед телевизором подлинный и несомненный Арнольд Шварценеггер, человек-гора, в простецких семейных трусах и классической советской майке времен первых Спутников. Оторвавшись с сожалением от горлышка пивной бутылки и опустив ее донышком на могучее колено — при этом незатейливом движении взбугрились чудовищные мышцы, как и следовало ожидать, — Шварценеггер сказал на чистейшем русском:

— Заходите, мужики, пивка дернем.

— Да нет, спасибо, мы как-нибудь погодя, — без малейшего удивления сказал Миша Мухомор, крепко взял под локоток остолбеневшего Кирьянова, вывел его в коридор и, когда Раечка закрыла дверь, несильно толкнул обер-поручика кулаком в брюхо: — Ну, как оно?

— Слушай, — еле выговорил Кирьянов. — Он что, тоже…

— Эх, котенок… — сожалеючи прищелкнул языком Мухомор. — Ни черта-то ты не понял, простая душа… Пошли в мои апартаменты, объясню подробнее, если сам не поймешь…

Насчет апартаментов он перегнул палку — господа офицеры располагались, конечно, не в казарме, но и не в царских хоромах. Неплохо обставленные трехкомнатные квартиры, спальня-кабинет-гостиная плюс удобства, и не более того… Что ж, одному с лихвой достаточно, следует признать.