Самый далёкий берег   ::   Бушков Александр Александрович

Мы уж тут, прости за откровенность, думали, что вам всем кирдык, такое было общее настроение… А вы вот вывернулись, не посрамили, стало быть… Хвалю. Вмажем?

— Митрофаныч, — негромко сказал Кирьянов. — Ты, часом, не в курсе, что это там за брошенные домики внизу, в распадке? Там еще два напрочь сожженных бэтээра стоят, скелеты валяются, и никто их не убирает…

Он легонечко отшатнулся от неожиданности — доброе и благодушное лицо оружейника, пожилая румяная физиономия Деда Мороза на миг стала неузнаваемо жесткой, замкнутой и злой, глаза укололи ледяным холодом. Но это тут же прошло, и собеседник стал прежним.

— Во-от оно что, — совсем тихо проговорил Митрофаныч. — Как это тебя туда занесло? Ведь занесло как-то, определенно своими глазами видел… И как ты туда вообще прошел, черт-те сколько лет было напрочь запечатано… Внутри был?

Кирьянов молча кивнул.

— И телефон звонит? — совсем шепотом спросил Митрофаныч, приблизив к нему лицо. Кирьянов кивнул.

— Столько лет, а ничего не меняется…

— Что там было, Митрофаныч?

— Аквариум с окунями! — фыркнул тот. — Что там могло быть… Ранешняя “точка”, само собой. — Он придвинулся вплотную: — Ты, главное, не болтай, никогда не стоит болтать, какие бы реформы ни веяли… Видел, стало быть, оба бэтээра? Ну-ну… Вот так они и жили — спали врозь и дети были… — Он улыбался, но глаза оставались холодными, цепкими и старыми, очень старыми.