JК
Самый далёкий берег :: Бушков Александр Александрович
Страница: 187 из 373— Махнем по глоточку за галактическое братство?
Шибко церемонно сказал:
— С точки зрения постоянной Планка и учетом гравитационных возмущений в секторе — самое уместное в данный момент предложение…
— А я что говорю? Поехали!
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
ГОСТИ НОЧНОЙ ПОРОЙ
Он спал беспокойно — мерещилась какая-то чепуха, смесь пережитого в разных уголках Галактики и откровенных кошмаров, тягомотная и унылая. То он стоял на берегу своего озера, поджидая Таю, но вместо нее со стороны генеральских дач приближалось что-то, не имевшее четких форм, обтекаемо-склизкое, бледно-зеленое, уставившееся тусклыми желтыми бельмами — причем не было страха, во сне Кирьянов совершенно точно знал, что происходит нечто ожидаемое. То его забрасывали на какую-то заснеженную планету в совершеннейшем одиночестве, ласково уговаривая, что потерпеть на боевом дежурстве придется всего ничего, лет двадцать, а потом обязательно пришлют напарника, правда, если получится, — и вот этот кошмар, лишенный омерзительных образов и реальной угрозы, был настолько страшным, что Кирьянов проснулся, как от толчка…
И довольно быстро понял, что его в самом деле толкнули — или попросту, грубо потрясли за плечо. В спальне стояла темнота, но на фоне окна — штору он, конечно же, не задернул, ни к чему было — явственно виднелся силуэт человека, и кто-то цепко держал его за оба запястья, а чья-то бесцеремонная рука шарила под подушкой, и склонившиеся над ним были вполне материальные, это уже не сон, это самая доподлинная явь…
— В чем дело? — недоуменно спросил он.
— Молчать, тварь! — шепотом рявкнул кто-то в самое ухо. — Мозги вышибу! Молчать!
В висок ему упиралось что-то твердое, холодное и вроде бы округлое, судя по ощущению.
Шибко церемонно сказал:
— С точки зрения постоянной Планка и учетом гравитационных возмущений в секторе — самое уместное в данный момент предложение…
— А я что говорю? Поехали!
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
ГОСТИ НОЧНОЙ ПОРОЙ
Он спал беспокойно — мерещилась какая-то чепуха, смесь пережитого в разных уголках Галактики и откровенных кошмаров, тягомотная и унылая. То он стоял на берегу своего озера, поджидая Таю, но вместо нее со стороны генеральских дач приближалось что-то, не имевшее четких форм, обтекаемо-склизкое, бледно-зеленое, уставившееся тусклыми желтыми бельмами — причем не было страха, во сне Кирьянов совершенно точно знал, что происходит нечто ожидаемое. То его забрасывали на какую-то заснеженную планету в совершеннейшем одиночестве, ласково уговаривая, что потерпеть на боевом дежурстве придется всего ничего, лет двадцать, а потом обязательно пришлют напарника, правда, если получится, — и вот этот кошмар, лишенный омерзительных образов и реальной угрозы, был настолько страшным, что Кирьянов проснулся, как от толчка…
И довольно быстро понял, что его в самом деле толкнули — или попросту, грубо потрясли за плечо. В спальне стояла темнота, но на фоне окна — штору он, конечно же, не задернул, ни к чему было — явственно виднелся силуэт человека, и кто-то цепко держал его за оба запястья, а чья-то бесцеремонная рука шарила под подушкой, и склонившиеся над ним были вполне материальные, это уже не сон, это самая доподлинная явь…
— В чем дело? — недоуменно спросил он.
— Молчать, тварь! — шепотом рявкнул кто-то в самое ухо. — Мозги вышибу! Молчать!
В висок ему упиралось что-то твердое, холодное и вроде бы округлое, судя по ощущению.