JК
Самый далёкий берег :: Бушков Александр Александрович
Страница: 33 из 373Если вы, мало ли,бессребреник, не берите себе, а отдайте на больницу. Там много…
— Я знаю, — сказал доктор Терехов почти столь же спокойно. — Уж простите за любопытство, посмотрел. В самом деле, интересно. Двести тысяч, две пачки, в банковской упаковке…
— Дома есть еще.
— А что взамен? Держать вас тут до скончания веков?
— До скончания веков не обязательно, — сказал Кирьянов деловым тоном. — Достаточно будет… ну, хотя бы месяца. Подержите меня тут еще месяц. И напишите потом в истории болезни какой-нибудь совершенно устрашающий диагноз.
Понимаете? Я не знаю; как это у вас зовется… Самый тяжелый. Самый… Ну, вам виднее. Такой, чтобы я мог оставаться на свободе, но был бы совершенно непригоден к любой работе, хоть каплю посложнее вахтерской или дворницкой… Мы договоримся?
— И вам вполне всего этого достаточно? Месяца здесь и такого вот диагноза?
— Пожалуй что. Ну как?
— Откровенность за откровенность, пожалуй, — сказал доктор Терехов задумчиво и протяжно. — Вы меня поставили в трудное положение… Вот этим самым разговором. Если раньше мне казалось, что я понимаю почти все, то теперь я, честное слово, ничего не понимаю… Я так и не понял до сих пор, за каким чертом вам понадобилось укрываться в психушке. Вы не рядовой топорник, вы — кабинетное начальство, мало того, как я выяснил, вас собирались вот-вот назначить на полковничью должность с присвоением соответствующего звания и увеличением оклада.
— Я знаю, — сказал доктор Терехов почти столь же спокойно. — Уж простите за любопытство, посмотрел. В самом деле, интересно. Двести тысяч, две пачки, в банковской упаковке…
— Дома есть еще.
— А что взамен? Держать вас тут до скончания веков?
— До скончания веков не обязательно, — сказал Кирьянов деловым тоном. — Достаточно будет… ну, хотя бы месяца. Подержите меня тут еще месяц. И напишите потом в истории болезни какой-нибудь совершенно устрашающий диагноз.
Понимаете? Я не знаю; как это у вас зовется… Самый тяжелый. Самый… Ну, вам виднее. Такой, чтобы я мог оставаться на свободе, но был бы совершенно непригоден к любой работе, хоть каплю посложнее вахтерской или дворницкой… Мы договоримся?
— И вам вполне всего этого достаточно? Месяца здесь и такого вот диагноза?
— Пожалуй что. Ну как?
— Откровенность за откровенность, пожалуй, — сказал доктор Терехов задумчиво и протяжно. — Вы меня поставили в трудное положение… Вот этим самым разговором. Если раньше мне казалось, что я понимаю почти все, то теперь я, честное слово, ничего не понимаю… Я так и не понял до сих пор, за каким чертом вам понадобилось укрываться в психушке. Вы не рядовой топорник, вы — кабинетное начальство, мало того, как я выяснил, вас собирались вот-вот назначить на полковничью должность с присвоением соответствующего звания и увеличением оклада.