Самый далёкий берег   ::   Бушков Александр Александрович

Просто-напросто он поневоле прокручивал в памяти иные моменты общения с очаровательной “генеральской дочкой” и пытался представить, как на самом деле выглядело существо, все это с ним проделывавшее. И от того, что возникало перед мысленным взором, желудок рвался через глотку покинуть организм…

— Простите, я вас покину, пожалуй, — сказал Чубурах непринужденно. — Там, в яме, копошится уйма экспертов. Ничего они, разумеется, не найдут пригодного, но мне по должности полагается поприсутствовать. Всего хорошего, обер-поручик, не унывайте, мы еще увидимся и посидим за бутылочкой. Знаете, самое тяжелое было — смотреть, как все вы хлыщете отличный коньяк, а мне и капельки лизнуть не даете, заботясь о бедной зверюшке. А ведь наша раса спиртное уважает столь же трепетно, как ваша… Честь имею, товарищи офицеры!

Он просеменил к краю стола, ловко спрыгнул на пол и деловито прошагал к выходу.

Едва за ним захлопнулась дверь, прапорщик Шибко открыл рот. Сначала он изрыгал отборную матерщину на языке родных осин, потом, когда запас истощился, перешел на немецкий — а там вроде бы и на каких-то других наречиях принялся поливать.

Длилось это долго, но в конце концов он все же иссяк. Зорич, усмехнувшись, поинтересовался:

— Я вас правильно понял, прапорщик?

— Совершенно правильно, — ответил Шибко, ни на кого не глядя. — Имел дурость отметиться.