Самый далёкий берег   ::   Бушков Александр Александрович

Стены выложены кафелем, а пол керамической плиткой, и все это сияло так, словно каждые пять минут по морскому хронометру из потайных ходов выскакивала орда помешанных на чистоте уборщиц, наводила неописуемый лоск и вновь скрывалась в своем убежище, нетерпеливо ожидая, когда закончится очередной краткий миг безделья. Высокое зеркало сперва было буквально невидимо и, если бы в нем не отражались они трое, вполне могло сойти за проем в соседнее помещение.

Прямо перед ними оказался десяток — а может, целая дюжина — белоснежных дверей. Над каждой горел огонек — где зеленый, где красный.

— Идите в любую дверь с зеленым огоньком, — сказал Шибко Кирьянову с прежней холодной корректностью. — Это душевые. Там, внутри, речевой автомат, выполняйте, пожалуйста, все его просьбы.

И подождал, когда Кирьянов зайдет внутрь, хотя ему, видно было, не терпится шмыгнуть в соседнюю кабину.

Кирьянов закрыл дверь на кругленькую никелированную щеколду, огляделся растерянно. Квадратная комнатка метра три на четыре была пуста, если не считать неяркой лампы на потолке, пуста, как лунная поверхность, тот же кафель на стенах, та же плитка на полу, белоснежный потолок, и ничего более…

Неизвестно откуда — то ли сверху, то ли сбоку, а очень может оказаться, что со всех сторон сразу, — послышался приятный женский голос, вроде бы тот же самый, что приглашал “Волгу” проехать в соседний отсек:

— После принятия душа вы получите совершенно новую одежду. Ваша старая одежда будет храниться на складе в ожидании вашего возвращения.