Самый далёкий берег   ::   Бушков Александр Александрович

Чуть похожа на эмчеэсовскую, но там другая…

А на правом рукаве…

А на правом рукаве, на щитке дотоль же правильном, — снова непонятная эмблема. На черном фоне большая золотая буква “С”, окруженная кольцом из маленьких золотых звездочек, причем лучей на каждой уже имелось не менее дюжины. Кирьянов зачем-то старательно сосчитал их, тыкая пальцем: четырнадцать.

И, наконец, эмблемы рода войск на лацканах… Щитки золотого цвета с выпуклым изображением старинной пожарной каски. С одной стороны, ничего загадочного, старинная пожарная каска, и не более того, с другой же… Мрак и туман.

Какая-то своя логика во всем этом, безусловно, была. Вполне подходящие для пожарного эмблемы… однако ж остальное?!

Во всем, что касается форменной одежды — не важно, армейской, милицейской или железнодорожной, — царит устойчивый порядок. Малейшие изменения, от эмблем до кантов, не сваливаются как снег на голову и не возникают с бухты-барахты. Еще до того, как случатся реформы и мундир изменится пусть даже на одну пуговицу или хлястик, сверху, из инстанций приходят подробнейшие циркуляры с детальным описанием изменений. Если старая звездочка имела пять лучей и располагалась в десяти миллиметрах от нижнего края погона, а новую решено сделать восьмиконечной и разместить уже в восьми миллиметрах от того же края, то все это будет описано чуть ли не на странице самым косноязычным и суконным канцелярским жаргоном.

Но этакие погоны? Мир перевернулся, не иначе…

Фуражка была правильная.