JК
Серебряный клин :: Кук Глен
Страница: 28 из 78Этот псих напросился сам: пытался ограбить детей моего босса. Но на душе было гадко. Все же человек. И почему-то мне втемяшилось в башку, что во всем виноват Ворон.
А тот опять валялся в стельку пьяный. – Слушай, ты! Посмотри на себя! – не выдержал я. – Присосался к бурдюку с вином, как к материнской титьке. Великий и могучий, знаменитый Ворон. Крутой парень. Такой крутой, что не побоялся зарезать свою бабу прямо посреди городского парка в Опале. Такой отчаянный, что решился повздорить даже с Хромым. Пролеживает здесь бока и скулит от жалости к самому себе, как трехлетнее дитя, у которого крутит животик. Встряхнись и приведи себя в порядок! Мужчина! От одного взгляда на тебя тошнит!
Невнятным и спотыкающимся голосом он посоветовал мне попридержать язык и не лезть не в свои дела.
– Не в свои? Черта лысого! Кто платит за жилье, тупица? Кто, придя домой, каждый день нюхает эту вонищу? Рвота, пролитое вино, дерьмо. Собственный горшок не нашел времени вытряхнуть, скотина! Когда ты последний раз мылся? Когда ты последний раз надевал чистое?
В ответ он заорал, хрипло и пронзительно. Обложил меня как мог. – Другого такого ублюдка поискать надо! – наседал я. – Даже собственный бардак прибрать за собой не можешь!
Я дико обозлился и продолжал орать на него. Он почти не отбрехивался. Может, сам себе был противен не меньше, чем мне.
А тот опять валялся в стельку пьяный. – Слушай, ты! Посмотри на себя! – не выдержал я. – Присосался к бурдюку с вином, как к материнской титьке. Великий и могучий, знаменитый Ворон. Крутой парень. Такой крутой, что не побоялся зарезать свою бабу прямо посреди городского парка в Опале. Такой отчаянный, что решился повздорить даже с Хромым. Пролеживает здесь бока и скулит от жалости к самому себе, как трехлетнее дитя, у которого крутит животик. Встряхнись и приведи себя в порядок! Мужчина! От одного взгляда на тебя тошнит!
Невнятным и спотыкающимся голосом он посоветовал мне попридержать язык и не лезть не в свои дела.
– Не в свои? Черта лысого! Кто платит за жилье, тупица? Кто, придя домой, каждый день нюхает эту вонищу? Рвота, пролитое вино, дерьмо. Собственный горшок не нашел времени вытряхнуть, скотина! Когда ты последний раз мылся? Когда ты последний раз надевал чистое?
В ответ он заорал, хрипло и пронзительно. Обложил меня как мог. – Другого такого ублюдка поискать надо! – наседал я. – Даже собственный бардак прибрать за собой не можешь!
Я дико обозлился и продолжал орать на него. Он почти не отбрехивался. Может, сам себе был противен не меньше, чем мне.