Школа гениев   ::   Прашкевич Геннадий

Что бы ей ни предъявили, она требует самого тщательного изучения возможных побочных явлений. На это уйдут годы. К тому же не забудьте, приятель, запретный плод всегда слаще”.

11



“Изумрудный кейф”, — повторил про себя Янг.

Высыпав на лист бумаги содержимое песочных часов, он невольно залюбовался кристаллами. Они вспыхивали под светом лампы чисто и нежно. “Перед этой штукой не устоит ни гений, ни идиот”. Может, Палмер прав? Может, это всего лишь новый специальный наполнитель?

Ладно. Что бы это ни было, смотрелись кристаллы весело.

Янг усмехнулся.

Капитан Палмер большой патриот Бэрдокка. Ну, а гении — прямой предмет гордости того же Бэрдокка. Посмотрим, как вытянется лицо Палмера, когда он узнает — кто был тот человек, что столь откровенно и настойчиво утверждал в одном из ночных баров столицы новую эпоху в индустрии искусственных удовольствий. Имя Анри Лаваля капитана, несомненно, смутит.

Ладно.

Капитан, конечно, знает о гениях больше, но инспектора Янга интересовали вовсе не сами гении. В том баре, говорил ли Анри Лаваль только от своего лица? И кто мог помогать ему? И что, наконец, представляет собою этот “запретный плод” с его еще невыясненными побочными явлениями?

Янг раскрыл рабочий блокнот.

“Уильям Фрост, химик. Куинсвиллская тюрьма”.

“Инга Альбуди, композитор. Отдала подвал Фросту — под тайную лабораторию. Проходит обследование в клинике Джинтано. Виделась с Лавалем незадолго до его смерти”.

“Рон Куртис, журналист.