Морские ворота   ::   Буало-Нарсежак

Умерла она, и, каким-то странным образом, он тоже… Он воображал, что сможет сменить кожу. Забавно!… Он гладил ее руку. У него было чувство, что он и здесь, и не здесь. Стол, картотека… Агентство. Как это далеко, агентство. Дверь в Бесконечность!… В голове у него стоял какой-то гул, шум поезда в туннеле… Он перелетел через огромные пространства. Может, чтоб догнать себя самого!… Он выпустил руку, сразу скользнувшую в мягкий мех шубки, как пугливый зверек. Потом нагнулся, коснулся губами лба. Лоб был холоден. Он не решился закрыть приоткрытые глаза, потому что никогда еще в своей жизни не закрывал мертвых глаз. Он не умел. Странно, но он успокоился. Надо сделать немедленно то, что он должен сделать. Потом он будет плакать, если у него останутся слезы. Настоящий Севр шагал теперь за спиной ненастоящего, как призрак. А ненастоящий Севр шагал к гаражу. Он впервые бросил чемодан. Миллионы! Забота живых! Для человека, удаляющегося, сгорбившись, прижав к груди сжатую в кулак ладонь, — все это стало несчастный ворох бумаги. Он шел, из последних сил; он даже не думал больше о Мопре, который, возможно, бежал. Машину! Подогнать машину, уложить в нее тело и доехать до жандармерии. Потом… Сначала, машину; если только Мопре уже не уехал на ней.

Нет. Она все еще была там, блестящая, живо светящаяся. Когда Севр открыл дверцу, то увидел свое отражение на ветровом стекле, как в кривом зеркале, с огромной обросшей физиономией и большими руками душителя. Бардачок был открыт. В тряпку явно был завернут пистолет.