Слепой боец   ::   Горишняя Юлия

Не то чтобы, конечно, кричавшие так люди догадывались, что перед ними корабль из флотилии Гэвина, — а просто с того лета семь вод назад, когда появились у Гэвина пурпурные паруса, здешние люди, очень почтительно относившиеся к своей Восьмирукой Богине, именем Канмели Гэвина прозвали все самое дурное и разрушительное: самые злые тайфуны, самые яростные наскоки пиратов и самых рьяных сборщиков налогов, ворча им вслед:

— Второй Канмели Гэвин по наши души!

А «Дубовый Борт» в это время стоял в проливе, на тот случай, если пройдет вдруг здесь стоящий корабль. Нигде нету, кажется, такой голубой воды, как в проливе Аалбай. Ее цвет настолько красив, что кажется ненастоящим, и такой же ненастоящий — белый цвет островков, а настоящее там только солнце, что время от времени ныряет за случайные облака и россыпью пятнышек лежит на волнах.

«Дубовый Борт» стоял за островком, настороженно-ленивый, и однообразие ненастоящей воды и ненастоящих скал вокруг нагоняло скуку, а Гэвин с кормщиком в одиннадцатый раз начинали партию в тавлеи, — и вот тогда между островков вынырнула широконосая барка, свершающая путь свой раз в сто лет. Та, что попалась Гэвину семь вод назад и сделала его Канмели Гэвином. Та, святость которой больше просторов неба и земли, и золотом украшены столбы ее балдахина, и нефритовая улыбка Богини из-под этого балдахина прекращает войны и останавливает торговлю — раз в сто лет, пока барка странствует между святилищами на островах…

Вовсе не здесь Зеленый Мыс, и даже нет ни одного поблизости святилища Богини, чьи изображения в восьми руках держат восемь змей, на которых покоится земля.

(Во что только, думал Гэвин, не верят эти глупцы на юге!) Сгорела та барка, и нет сил на свете, способных вернуть прошлое назад, но вот оно, прошлое, — проплывало мпмо золотым лебедем, развернув все своп паруса.