Слепой боец   ::   Горишняя Юлия

— А Рункорм как же? — сказал он наконец, сопротивляясь.

— Рункорм? — Кьеми вдруг присел рядом на корточки, глаза у пего заблестели. — А это «Дубового Борта» была судьба. Ты вспомни: она как раз к лесовозу пробивалась, тут галера… — он показал руками, как охранная галера вдвинулась, перехватив на себя «Дубовый Борт», — а на «Вепре» проскочили.

— Как я могу это вспомнить? — сказал костровой. — Я что — это видел? Или ты видел? Небось там же, где я, сидел.

Сидели они оба тогда на веслах. А это и вправду не лучшее место, чтоб оглядываться по сторонам.

— Ну… — сказал Кьеми, — неважно. Мне ведь потом рассказали. А она небось так уже разохотилась — ну и ударила, кого могла. Филгья.

— Да не может она — кто подвернется! — воскликнул костровой. — Она может — кого назначено…

— Может, — сказал Кьеми. Память сама раскрывалась там, куда онникогда бы и не заглянул, — слишком уж он хотел ясности, хоть какой-нибудь ясности в этом походе, где всем уже надоело ничего не понимать, а в молодости люди любят простоту, неважно какую… — Кто ее знает, а может, она бродячая. Вроде бродячей лошади.

Что такое бродячая лошадь, они оба знали, хоть и рыбаки. В прошлом году на сходе разбиралось дело, когда бродячую лошадь не вернули, и шуму было много с этим делом, и ругани. Двух человек из-за этой лошади успели убить, вот какое было дело.

Когда пасут коней в горах, бывает — какая-нибудь лошадь уйдет из своего табуна в соседний.