Слепой боец   ::   Горишняя Юлия

— Чья-то «змея», — фыркнул дозорщик с мачты. — Тоже охотятся. Рисковые люди, а?

«Смотри как следует», — хотел было сказать Гэвин. И не успел.

— Ах ты, собака! А ты чего ожидал! Ну?! — заорал вдруг Гьюви, сын Отхмера. И заорал не дозорщику, и даже не бани Вилийасу, — а его рабу, который, услыхав слово «хилса» — «змея», — что успело уже к тому времени войти в «язык корабельщиков», не удержался от того, чтобы облегченно вздохнуть, не зная, что за ним наблюдает пара слишком внимательных глаз.

И к тому же глаз, слишком плохо разбирающихся в выражениях лиц южан, чтобы понять, что это был именно вздох облегчения.

Гьюви взлетел на кормовую палубу и встряхнул раба за шиворот так, что у того клацнули зубы, едва успев прихватить за краешек душу, чуть было не вылетевшую прочь от испуга.

Он не знал языка северян, но не надобно никакого языка, чтобы понять, когда вот в такой форме тебя обвиняют в чем-то нехорошем.

— Я ничего не знаю! — завопил он на «языке корабельщиков». — Я ничего дурного не делал!

А для Гьюви, не знавшего «языка корабельщиков», это тоже было полною невнятицей. Но, по крайней мере, не для Гэвина. А столько крику на корме своей «змеи» Гэвин, даже нынешний Гэвин, не вспоминая о Гэвине Счастливчике, не мог допустить.

— Гьюви! — сказал он.

— Эта тварь точно ожидала совсем другой какой-то корабль, капитан, — сказал тот.

— Хорошо, — ответил Гэвин. — А теперь — давай на нос.