Слепой боец   ::   Горишняя Юлия

Сделать это им было тем легче, что все они были людьми высшего сословия и все занимали в городе какие-либо должности: кто смотрителя полей, кто городского советника, кто — одного из двух соправителей города, а четвертый, если не ложь то, что рассказывают, был не кто иной как флотский казначей.

— Сколько я понимаю, у нас всех, — сказал он, — появились общие интересы. Я не намерен от этого отпираться; а кто желает сделать так вопреки фактам — прошу.

Поскольку казначей флота в то время не только снаряжал военные корабли, но и сам водил их на битву, прямота его была истинно военная.

Разговор, подобно пугливой птице, отпрянул от чересчур откровенно зашедших речей, имея для этого удобный случай — в виде перемены блюд. Затем была прослушана песня, весьма изящно пропетая арфисткой; затем отпробован соус; затем речь вновь зашла о том, ради чего они все здесь собрались. Сложность, увы, была не в том, чтобы они пришли к решению не мешать друг другу, но сотрудничать. Сложность, увы, была в волшебнике.

— Я-то откуда знаю, — выразил через некоторое время эту сложность слуга, — следит он за мною или не следит? И если следит — что он должен подумать про эту… гм… чашку весьма достойного вина в этом… гм… весьма достойном заведении?

Но вскорости не столько чашка достойного вина, сколько радость поговорить с людьми по-человечески развязала ему язык; однако же то, что мог слуга рассказать о своей жизни в доме у волшебника, мало помогало и еще менее было понятно.