Слепой боец   ::   Горишняя Юлия

Хилс оказался в это время совершенно согласен со своим соседом с Урманного Двора насчет того, что «есть мы и стена»; но молчаливость Рахта лежала на нем отчего-то тяжким грузом, и Хилс, сын Хилса — этот невероятно независимый человек, — чувствовал себя сейчас так: лучше пусть другие решают. К тому же он поговорил нынче с кое-какими из своих людей; и некоторым из них не нравилось то же, что и Сколтису. Ямхир — по глазам заметно — стоял, недовольно стиснув губы.

— Заплатят они, как же! — сказал он почти себе под нос.

— Как хочешь, — пожав плечами, сказал Кормайс сыну Сколтиса. — По десять мер на одну долю. Не меньше.

— Десять, — повторил Сколтис. Обвел остальных глазами; кое-кто хмыкнул.

— Ну это долгое дело, — проговорил Долф, поворачиваясь. — Десять так десять. Я пойду пока.

— Десять, — подводя итоги, сказал Сколтис еще раз.

— Фольви, — поворачивая наверх, к верховьям долины, в это мгновение говорил уже Долф. — А ты сбегай… посмотри, что там наша Метка. Одна нога здесь, другая там, и чтоб снова здесь.

Нигде не сказано, конечно, что на Метки Кораблей имеют право смотреть одни только капитаны и их родичи. Просто обычно так получается. Все равно как деревянное праздничное блюдо — самая большая в доме ценность у хозяйки — даже не всякому родственнику позволят снять со стены, когда приборка в доме идет.

Через некоторое время стену монастыря перелетела стрела. Стрела была обернута небольшим лоскутом — запиской. Нельзя не сказать, что обычно и переговоры у северян происходили совсем не так. Обычно они происходили с веселыми ругательствами да с шуточками под стеной и тому подобным. Но не сегодня.

Записка была коротка до предела.