Слепой боец   ::   Горишняя Юлия

Ее тут же согнали — двое мужчин в широких штанах и рубахах до колен, подъехавшие на своей телеге. Третий с ними, монах, прижал кулак ко лбу, приветствуя настоятеля; миряне просто поклонились. Камни лежали здесь с месяц — запасы камней тоже истощились в это лето; и монахи разобрали на камень свои кельи, — а потом вот не спешили забирать что-нибудь обратно. Они тоже не успели еще опомниться. И то же оказались правы.

Среди этих келий были такие, о которых благоговейным молодым хено перечисляли, кто занимал их за две тысячи лет существования монастыря; были и некоторые, что больше никто не занимал, и они стояли пустыми — но все-таки, — как говорилось, — не совсем пустыми. Где-то среди камней лежала теперь и та плита известняка, на которой образовалось даже углубление там, где итдаланг Вармуна, прозванный Кидоу-Ама, Неутомимое-в-Одиночестве, прислонялся головою в то время, когда уединялся в своей келье и сидел у стены, оперевшись затылком и спиной, всегда подолгу, в одном и том же месте, в размышлениях о благом. В этой же келье однажды, уединившись для размышлений о благом, он исчез; легенда говорит, что монахи, вошедшие разыскивать его, нашли это место в стене еще теплым. И этот камень тоже послужит завтра смерти и разрушению. Зло буйствует нынче в мире; а Кужар хохочет, глядя на нашу борьбу.