Слепой боец   ::   Горишняя Юлия

И теперь она — дарда — была так близко, что можно увидеть с кормы, можно увидеть даже с носового настила, — и, следовательно, «люди носа» уже были там вместе со своими доспехами — то есть в них, — хотя, конечно, все эти доспехи и щиты и нужны так только, для устрашения.

Во всем остальном неприятностей можно было не ожидать, и потому пленников не загоняли никуда под палубу, ибо не предвидится боя, в котором им лучше не путаться под ногами. И потому бани Вилийас, когда переносили парус при повороте, перебрался уже вперед мачты, чтоб не оказаться там, откуда не виден преследуемый корабль. Теперь, когда его можно было увидеть, бани горел на медленном огне. Ему хотелось, чтобы этот корабль попался. По-настоящему хотелось. Может быть, у него в жизни не было прежде таких настоящих желаний.

Эта предвечная извращенность природы человеческой — которой хочется, чтобы еще кому-нибудь было плохо, если уж плохо тебе!

Разве человек властен над ней? И вообще — властен ли человек в своей жизни хоть над чем-нибудь?

В нынешней битве парусов и штевней «Лось» теперь мог сражаться только за то, чтобы не отстать слишком сильно. И Йиррин понимал это, и он завидовал сейчас Гэвину — завидовал так, как не завидовал еще никогда, — потому что тот, со своими познаниями в ремесле кормщика, но крайней мере мог бы на его месте понимать, как и почему это происходит.

— Мы обшивку совсем недавно чистили, капитан, — сказал, поглядев на него, Коги, сын Аяти. — Так что ничего, не отстанем, и «Дубовый Борт» — он таки пооброс уже.