Слепой боец   ::   Горишняя Юлия

Наверное, потому, что веточка вереска, которую Рият заломила вбок, чтобы не застила вид на море, оставила на пальцах свой запах и странный вкус обещания в душе — «Дубовый Борт», идя вслед и восточнее дарды, медленно выдвигался вровень с нею; и немного вперед; и еще немного. Сзади доставал «Лось». Не надо было задумываться даже, и так понятно, что он здесь.

В виду острова Салу-Кри, кривым когтем своим царапающего море, пестренький парус, сообразив, что заперт, сложился вдвое, кивнув небу острой макушкой. Дарда скользнула влево, в островки. Но ведь не одни корабельщики, ходящие на дардах, могут знать эти скалы, как собственный карман.

«Дубовый Борт» вздохнул, кончая свой бег, и упали его паруса, и солнце, как на золоте, заиграло на щитах кое-кого из «людей носа корабля» — это те, кто щеголяет до последнего, и даже оковка щита, мятая-перемятая, битая-перебитая, все равно вычищена у них до блеска, — заиграла на мгновение перед тем, как «Дубовый Борт» нырнул в тень, и его парус, перекинутый вправо, вздулся снова под юным ветром; «змея» накренилась, входя в поворот, и углубилась тоже в путаницу проходов меж островками, только другой дорогой — между Одиннадцатым и Двенадцатым Южными; идя здесь, дарду они видеть не могли, но ведь и та не могла видеть их.

«Лось», когда напарник свернул в Кайнумы наперехват добыче, должен был оставаться снаружи —  вдруг пестропарусная хитрюга решила поиграть с ними, спрятаться в скалах, а когда и они свернут туда, потеряют ее из виду — выскочить и обратно в море наутек.