Слепой боец   ::   Горишняя Юлия

Зимою на играх и собраниях за рукоделием, где встречается молодежь, Хюдор смотрела на него, сидя у стены или в сторонке, и один только Гэвин умещался тогда в ее очах — молодой, веселый, статный, с глазами цвета моря и белозубой улыбкой, щедрый и беспечный, как бог. Хюдор не старалась обратить на себя его внимание, она была горда, и она была дочь Борна. Даже ни одной шерстинки не выдернула она из его куртки, а ведь это совсем невинное кокетство, и даже не кокетство вовсе, никто бы не отказался с этой шерстинкой получить и себе часть от Гэвиновой удачи. Хюдор была спокойного нрава, и, если Гэвин снился ей по ночам, она от этого не сохла и не желтела лицом, и высыпалась не хуже, чем обычно. Ничто еще не возмутило тишины ее сердца, ибо чувство ее к Гэвину, хоть и не было больше детским, оставалось тихим, ровным и глубоким, как бездонные озера в лесу. Этим летом, думая о нем, Хюдор не гадала о будущем и не перебирала прошедшее; она пыталась представить себе, что делает сейчас Гэвин, и виделись ей корабли, сшибающиеся в схватке, и как трещат от удара ломающиеся весла, и чудовищный клубок сцепившихся в битве команд перекатывается с лязгом с одного корабля на другой, и города в огне, покорно сулящие выкупы (Хюдор никогда не видала каменных стен, и оттого представлялись они ей похожими на окружавший ее дом частокол), а чаще всего — корабль Гэвина: длинная, крепко обшитая дубом «змея», быстрая зеленая пена, хлещущая из-под ее носа от ударов волн.