Слепой боец   ::   Горишняя Юлия

Во всяком случае она уже выучила сколько-то слов на хюдагском наречии, и никто из тех, кого она сейчас перевязывала, не мог бы сказать, что она делает это так, чтобы навредить, а не чтоб помочь.

Большей частью они не могли так сказать, конечно, оттого, что не могли сказать совсем ничего.

Там еще был Долф по прозвищу Увалень, сын Фольви, и вот Йолмер, сын Йолмера, сына Йолмера, пришел поглядеть на него.

С Долфом все еще не знали, что делать. Панцирь снимать —  надо резать, пожалуй, потому что завязки сплошь запеклись. Казалось, как его ни тронь, все будет хуже. Поэтому Долфа никто и не трогал, как положили его. Зачем Йолмер сюда пришел? Проку от него не было бы никакого, хоть он старался вовсю. Конечно, он был родственник, но такой родственник — не лекарь. Но он пришел вроде бы как родич, и ему положено, а если ему положено — так и должно быть.

Про этого человека уж давно ничего не говорилось, так что даже странно. А это потому, что в последние два дня перед Моной он наконец притих. Оттого что он был счастлив, совершенно счастлив, а счастливыми притихают даже и такие, как Йолмер, сын Йолмера. Он был полон сознания своей значительности. Он уже стал ронять слова, как драгоценности. Он теперь почти и не говорил, а только появлялся в разнообразных местах, подходил, заложив руки за пояс, и после того, как постоит долго со значительным видом, кивал головой и важно шел дальше, прочь. И получалось — все, что происходило, то исключительно с его, Йолмера, разрешения.

Он кивнул головой — и Долф Увалень отправился к стенам монастыря, черной полосой зияющим на рассвете.