JК
Слепой боец :: Горишняя Юлия
Страница: 695 из 714Могло ведь быть и семьдесят один противодного.
Стоит напомнить — он тогда не знал еще, что его брат погиб. Но он ведь видал, как летят стрелы.
Этот ураган, взъярившийся вдруг в нынешние мгновения, был последним ураганом. Именно потому он и был ураганом, что последний, — лучники на террасах Храма расстреливали запас, кроме которого в монастыре уже ничего не было, — и знали это, — а Сколтис не знал, но он тоже понимал, что даже у монскпх монахов стрелы должны кончаться когда-нибудь, однако он понимал и то, что все одно нельзя же тут стоять на стене и думать целый день.
Если они сейчас отступят, то на новый штурм их не хватит.
Это утверждение разум Сколтиса тоже мог бы вполне понятно объяснить, но душа объяснений не спрашивала — она это знала и так.
Кто уходит, тому назад нет пути.
Одиннадцать против одного.
Но ведь один-то шанс все-таки есть!!!
— Надо уходить, — сказал Сколтис. И подумал: «Это филгья».
И это в самом деле было суждено, и не могло быть иначе, потому что он не был бы самим собой, если б выбрал двенадцатый шанс против одиннадцати, когда речь шла еще о четырех сотнях жизней, кроме его собственной, — а будь речь только о ней, он выбрал бы хоть семьдесят второй против семидесяти одного.
Медлительная и великая, подползла к нему черепаха Шакша, Первая Черепаха, и кремневый нож был уже у него в руке, и кровью его сердца были эти слова, и Сколтис почти физически чувствовал маску на своем лице.
Впрочем, она ведь там была.
Стоит напомнить — он тогда не знал еще, что его брат погиб. Но он ведь видал, как летят стрелы.
Этот ураган, взъярившийся вдруг в нынешние мгновения, был последним ураганом. Именно потому он и был ураганом, что последний, — лучники на террасах Храма расстреливали запас, кроме которого в монастыре уже ничего не было, — и знали это, — а Сколтис не знал, но он тоже понимал, что даже у монскпх монахов стрелы должны кончаться когда-нибудь, однако он понимал и то, что все одно нельзя же тут стоять на стене и думать целый день.
Если они сейчас отступят, то на новый штурм их не хватит.
Это утверждение разум Сколтиса тоже мог бы вполне понятно объяснить, но душа объяснений не спрашивала — она это знала и так.
Кто уходит, тому назад нет пути.
Одиннадцать против одного.
Но ведь один-то шанс все-таки есть!!!
— Надо уходить, — сказал Сколтис. И подумал: «Это филгья».
И это в самом деле было суждено, и не могло быть иначе, потому что он не был бы самим собой, если б выбрал двенадцатый шанс против одиннадцати, когда речь шла еще о четырех сотнях жизней, кроме его собственной, — а будь речь только о ней, он выбрал бы хоть семьдесят второй против семидесяти одного.
Медлительная и великая, подползла к нему черепаха Шакша, Первая Черепаха, и кремневый нож был уже у него в руке, и кровью его сердца были эти слова, и Сколтис почти физически чувствовал маску на своем лице.
Впрочем, она ведь там была.