JК
Слуга Империи :: Фейст Раймонд
Страница: 280 из 1003Жрец размял затекшие плечи и перенес ладони нагрудь Кейока.
— Старый воин, во имя Хантукамы, забудь свои устремления. Ибо душа твоя принадлежит не тебе, а моему богу: пусть же она постигнет совершенство, которое есть цельность. Забудь свои желания; преисполнись милосердия, и твое естество возродится полной мерой.
Полностью уйдя в себя, целитель окаменел. Молодой послушник скрестил руки на груди и не мигая наблюдал за происходящим. Под ладонями жреца появилось свечение; оно быстро разгорелось, полыхнуло огнем и с легким потрескиванием пробежало по телу раненого с головы до ног.
Врачеватель убрал руки и сложил их чашей, будто боясь расплескать драгоценный эликсир.
— Кейок, — тихо окликнул он.
Воин открыл глаза, резко напряг мышцы и вскрикнул от ударившего в глаза сияния.
— Кейок, — устало, но ласково повторил жрец, — не бойся. Тебя согревает тепло Хантукамы, бога исцеления. Госпожа молила его о твоем здоровье. Если мой бог вернет тебя к жизни, как ты распорядишься этим даром?
Кейок смотрел прямо перед собой.
— Я буду вечно беречь госпожу, как отец бережет родную дочь, ибо она — дитя моего сердца; других детей у меня нет.
— Ты будешь жить, Кейок, — убежденно произнес целитель. — Поправляйся, милостью моего бога.
Он широко развел руками, и свечение угасло; только слабый огонек жаровни освещал затемненную комнату, наполненную запахом сожженных трав.
— Старый воин, во имя Хантукамы, забудь свои устремления. Ибо душа твоя принадлежит не тебе, а моему богу: пусть же она постигнет совершенство, которое есть цельность. Забудь свои желания; преисполнись милосердия, и твое естество возродится полной мерой.
Полностью уйдя в себя, целитель окаменел. Молодой послушник скрестил руки на груди и не мигая наблюдал за происходящим. Под ладонями жреца появилось свечение; оно быстро разгорелось, полыхнуло огнем и с легким потрескиванием пробежало по телу раненого с головы до ног.
Врачеватель убрал руки и сложил их чашей, будто боясь расплескать драгоценный эликсир.
— Кейок, — тихо окликнул он.
Воин открыл глаза, резко напряг мышцы и вскрикнул от ударившего в глаза сияния.
— Кейок, — устало, но ласково повторил жрец, — не бойся. Тебя согревает тепло Хантукамы, бога исцеления. Госпожа молила его о твоем здоровье. Если мой бог вернет тебя к жизни, как ты распорядишься этим даром?
Кейок смотрел прямо перед собой.
— Я буду вечно беречь госпожу, как отец бережет родную дочь, ибо она — дитя моего сердца; других детей у меня нет.
— Ты будешь жить, Кейок, — убежденно произнес целитель. — Поправляйся, милостью моего бога.
Он широко развел руками, и свечение угасло; только слабый огонек жаровни освещал затемненную комнату, наполненную запахом сожженных трав.