JК
Слуга Империи :: Фейст Раймонд
Страница: 59 из 1003Между тем раб не унимался:
— Нечего городить всякую чушь. Хочешь, чтобы люди работали, так слушай, что тебе советуют, — и скажи спасибо.
Надсмотрщик совсем растерялся: прежде ему не случалось препираться с рабами. Однако с недавних пор его доводами, причем весьма постыдными, стали кожаный хлыст и грубая брань.
Но и эти средства не возымели действия. Совершенно сбитая с мысли, Мара прислушалась к шуму возни и перепалки.
— Попробуй только на меня замахнуться, недомерок, — полетишь через изгородь, прямо в кучу дерьма — вон сколько наложили ваши шестиногие твари.
— Как ты смеешь, раб?! Отпусти немедленно! — визжал надсмотрщик.
Понимая, что стычка перешла все границы разумного, Мара решила вмещаться. Что бы там ни означало странное выражение бред сивой кобылы, в нем угадывалось что-то неуважительное.
Она раздвинула створку и увидела прямо перед собой могучее плечо и жилистую руку. Рыжий мидкемиец — виновник переполоха на рынке — одной рукой сгреб за шиворот надсмотрщика и поднял его высоко над землей. Тот отчаянно барахтался в воздухе, дрыгая ногами. При виде властительницы он едва не лишился чувств и забормотал молитву богине милосердия.
А варвар как ни в чем не бывало скользнул глазами по миниатюрной женской фигурке, возникшей в дверном проеме. Его лицо выражало полное равнодушие, и только глаза сверкнули голубизной, как тот металл, из которого мидкемийцы ковали оружие у себя за Бездной.
— Нечего городить всякую чушь. Хочешь, чтобы люди работали, так слушай, что тебе советуют, — и скажи спасибо.
Надсмотрщик совсем растерялся: прежде ему не случалось препираться с рабами. Однако с недавних пор его доводами, причем весьма постыдными, стали кожаный хлыст и грубая брань.
Но и эти средства не возымели действия. Совершенно сбитая с мысли, Мара прислушалась к шуму возни и перепалки.
— Попробуй только на меня замахнуться, недомерок, — полетишь через изгородь, прямо в кучу дерьма — вон сколько наложили ваши шестиногие твари.
— Как ты смеешь, раб?! Отпусти немедленно! — визжал надсмотрщик.
Понимая, что стычка перешла все границы разумного, Мара решила вмещаться. Что бы там ни означало странное выражение бред сивой кобылы, в нем угадывалось что-то неуважительное.
Она раздвинула створку и увидела прямо перед собой могучее плечо и жилистую руку. Рыжий мидкемиец — виновник переполоха на рынке — одной рукой сгреб за шиворот надсмотрщика и поднял его высоко над землей. Тот отчаянно барахтался в воздухе, дрыгая ногами. При виде властительницы он едва не лишился чувств и забормотал молитву богине милосердия.
А варвар как ни в чем не бывало скользнул глазами по миниатюрной женской фигурке, возникшей в дверном проеме. Его лицо выражало полное равнодушие, и только глаза сверкнули голубизной, как тот металл, из которого мидкемийцы ковали оружие у себя за Бездной.