JК
Собирающая Стихии :: Авраменко Олег Евгеньевич
Страница: 16 из 89ЭРИК
ПОПАВШИЙ В ПЕРЕПЛЁТ
На исходе первого года моего пленения я совершил глупейшую ошибку. До сих пор понять не могу – то ли я просто свалял дурака, то ли на меня нашло временное помрачение рассудка, а может быть, я начал понемногу сходить с ума... Хотя последнее – вряд ли. Безумие лишь на первых порах подкрадывается незаметно; а потом оно обрушивается стремительно, с сокрушительной силой, подобно горной лавине сметая всё на своём пути. Сколько раз я просил Бога, Дьявола, всех святых и нечистых ниспослать мне это блаженство. Но ни Небо, ни Преисподняя не откликались на мои страстные мольбы, и я по-прежнему оставался в здравом уме.
Очевидно, в планы Александра не входило лишать меня рассудка и тем самым облегчать мою участь. Напротив, он сделал всё, чтобы не дать мне свихнуться от одиночества. Я постоянно балансировал на грани сумасшествия, но переступить её не мог. Мы часто недооцениваем возможностей человеческой психики, считая её хрупкой, неустойчивой, легко уязвимой, и очень удивляемся, когда в экстремальных ситуациях она отыскивает ресурсы, о существовании которых мы не подозревали. Порой я вспоминаю Брана Эриксона, Бешеного барона, проведшего свыше шестидесяти лет в полной изоляции, но сохранившего ясность ума. Некоторые даже утверждают, что он стал более нормальным, чем прежде, – и это при том, что моя матушка целенаправленно стремилась довести его до безумия.
ПОПАВШИЙ В ПЕРЕПЛЁТ
На исходе первого года моего пленения я совершил глупейшую ошибку. До сих пор понять не могу – то ли я просто свалял дурака, то ли на меня нашло временное помрачение рассудка, а может быть, я начал понемногу сходить с ума... Хотя последнее – вряд ли. Безумие лишь на первых порах подкрадывается незаметно; а потом оно обрушивается стремительно, с сокрушительной силой, подобно горной лавине сметая всё на своём пути. Сколько раз я просил Бога, Дьявола, всех святых и нечистых ниспослать мне это блаженство. Но ни Небо, ни Преисподняя не откликались на мои страстные мольбы, и я по-прежнему оставался в здравом уме.
Очевидно, в планы Александра не входило лишать меня рассудка и тем самым облегчать мою участь. Напротив, он сделал всё, чтобы не дать мне свихнуться от одиночества. Я постоянно балансировал на грани сумасшествия, но переступить её не мог. Мы часто недооцениваем возможностей человеческой психики, считая её хрупкой, неустойчивой, легко уязвимой, и очень удивляемся, когда в экстремальных ситуациях она отыскивает ресурсы, о существовании которых мы не подозревали. Порой я вспоминаю Брана Эриксона, Бешеного барона, проведшего свыше шестидесяти лет в полной изоляции, но сохранившего ясность ума. Некоторые даже утверждают, что он стал более нормальным, чем прежде, – и это при том, что моя матушка целенаправленно стремилась довести его до безумия.