Страница:
20 из 75
БЕЗ ТАБЛЕТОК
Его выгнали прежде всего потому, что от него все устали.
Началось с того, что я спросил:
— А почему вы, собственно, заинтересовались Митусой и Леонардо?
Это было неосторожно.
— Митусой я заинтересовался потому, что я не знаю иностранных языков, — сказал он.
— При чем тут иностранные языки?
— Начало нашего тысячелетия ознаменовано необычайными поэмами, — сказал он. — В Германии «Песнь о Нибелунгах», в Испании «Романсеро о Сиде Кампеадоре», в Англии — «Баллады о Робин Гуде», во Франции — «Песнь о Роланде», в России — «Слово о полку Игореве». Славянский мне было изучить легче, чем другие языки.
— Ну и что?
— Такое впечатление, что все силы творчества в начале тысячелетия ушли в поэзию. Причем безымянную.
— Допустим. Ну и что из этого?
— А то, что эпоха Возрождения, середина тысячелетия, должна была оказаться сильной в творчестве с рационалистическим оттенком. Так оно и было. Литература философствовала, драма стала публицистичной, изобразительные искусства смыкались с наукой.
— Ну, это известно. А что дальше?
— А то, что если взять человечество как общество, а не сумму людей, как организм, — то первые два этажа уж очень похожи на первые два этапа теории отражения, то есть на живое восприятие и на абстрактное мышление, и следующий конец тысячелетия должен ознаменоваться практикой в области творчества. А что это значит?
— Вот именно, что это значит? — сказал я. — Загибщик вы.
|< Пред. 18 19 20 21 22 След. >|