JК
Солнце мертвых :: Атеев Алексей Алексеевич
Страница: 35 из 120Все так же действуют законы диалектики. Материализм прет со всех сторон… Вон как младенец заливается…
Петухова вспомнила, что нужно идти в архив к За-балуеву. А стоит ли? Не проще ли поужинать, напиться чаю, пойти погулять. А завтра на работу. Хватит отдыхать. Работа, она — лучшее лекарство.
Нет. Сходить в архив все же надо. Ведь всю эту кутерьму сама затеяла. И она стала поспешно одеваться.
В старом особняке ее уже ждали. Большой стол в кабинете Забалуева был завален многочисленными газетными подшивками, старинного вида изданиями, какими-то рукописями. Тут же на краю стоял расписанный яркими цветами поднос, на котором громоздились причудливый самовар, тарелка со свежими баранками, масленка, сахарница.
— Чайку не желаете ли? — предложил любезный Петр Петрович.
Петухова огляделась.
В углу сидел человек, которого она в первый момент не узнала, а узнав, нисколько не обрадовалась.
Это был известный всему городу Дмитрий Воробьев, или попросту Митька Воробей — как непочтительно называла его некоторая часть населения. А известен он был своими неутомимыми краеведческими изысканиями, а еще больше бесцеремонностью, нахрапистостью и даже наглостью, с какой производил эти изыскания. Однажды Воробьев ворвался на заседание городского исполкома, находившегося в старинном доме постройки восемнадцатого века и, ничуть не смущаясь ответственных товарищей, стал разглядывать украшения камина, сохранившегося в зале заседаний.
Петухова вспомнила, что нужно идти в архив к За-балуеву. А стоит ли? Не проще ли поужинать, напиться чаю, пойти погулять. А завтра на работу. Хватит отдыхать. Работа, она — лучшее лекарство.
Нет. Сходить в архив все же надо. Ведь всю эту кутерьму сама затеяла. И она стала поспешно одеваться.
В старом особняке ее уже ждали. Большой стол в кабинете Забалуева был завален многочисленными газетными подшивками, старинного вида изданиями, какими-то рукописями. Тут же на краю стоял расписанный яркими цветами поднос, на котором громоздились причудливый самовар, тарелка со свежими баранками, масленка, сахарница.
— Чайку не желаете ли? — предложил любезный Петр Петрович.
Петухова огляделась.
В углу сидел человек, которого она в первый момент не узнала, а узнав, нисколько не обрадовалась.
Это был известный всему городу Дмитрий Воробьев, или попросту Митька Воробей — как непочтительно называла его некоторая часть населения. А известен он был своими неутомимыми краеведческими изысканиями, а еще больше бесцеремонностью, нахрапистостью и даже наглостью, с какой производил эти изыскания. Однажды Воробьев ворвался на заседание городского исполкома, находившегося в старинном доме постройки восемнадцатого века и, ничуть не смущаясь ответственных товарищей, стал разглядывать украшения камина, сохранившегося в зале заседаний.