JК
Солнце заходит в Дономаге :: Варшавский Илья Иосифович
Страница: 6 из 186А парусный флот? Какие люди там были?! «Травить правый бом-брам-брас!» Как это вам нравится?!
– А что это значит?
– Ну, команда такая, – неуверенно сказал капитан.
– Не понимаю я этого, – развел руками помощник, – не понимаю, и все тут! Что за бом-брам?
– Я теперь тоже многого не понимаю. Раньше вот так все знал, – выставил капитан растопыренную пятерню, – а теперь, извините, не понимаю. В позапрошлом году направили на двухмесячные курсы изучать эти новые звездолеты. Лекции читал такой, лопоухий. Прослушал я первую и спрашиваю: «А почему он у вас все-таки летит?» – «Вот же, – говорит,
– формула». А и я говорю: «На формулах, молодой человек, летать не привык. На всем, – говорю, – летал: и на ионолетах и на аннигиляционных, а вот на формулах не приходилось».
– Так он не летит, – ухмыльнулся помощник, – это пространство свертывается.
Красная шея капитана приобрела малиновый оттенок – признак, предвещавший начало шторма.
– Глупости! – сказал он, вставая с кресла. – Пространство – это миф, пустота, и сложить его невозможно. Это все равно что сожрать дырку от бублика, а бублик оставить. Нет уж, вы мне подавайте такой корабль, чтобы и старт и посадки – все было, а от формул увольте, благодарю покорно!
– Разрешите идти? – благоразумно спросил помощник.
– Идите, а я отдохну немного.
Капитан сполоснул под краном оба чайника, убрал коробочки с чаем и, взглянув на хронометр, откинул полог койки.
* * *
Баркентина под всеми парусами шла бакштаг, ловко лавируя среди нефтяных вышек.
– А что это значит?
– Ну, команда такая, – неуверенно сказал капитан.
– Не понимаю я этого, – развел руками помощник, – не понимаю, и все тут! Что за бом-брам?
– Я теперь тоже многого не понимаю. Раньше вот так все знал, – выставил капитан растопыренную пятерню, – а теперь, извините, не понимаю. В позапрошлом году направили на двухмесячные курсы изучать эти новые звездолеты. Лекции читал такой, лопоухий. Прослушал я первую и спрашиваю: «А почему он у вас все-таки летит?» – «Вот же, – говорит,
– формула». А и я говорю: «На формулах, молодой человек, летать не привык. На всем, – говорю, – летал: и на ионолетах и на аннигиляционных, а вот на формулах не приходилось».
– Так он не летит, – ухмыльнулся помощник, – это пространство свертывается.
Красная шея капитана приобрела малиновый оттенок – признак, предвещавший начало шторма.
– Глупости! – сказал он, вставая с кресла. – Пространство – это миф, пустота, и сложить его невозможно. Это все равно что сожрать дырку от бублика, а бублик оставить. Нет уж, вы мне подавайте такой корабль, чтобы и старт и посадки – все было, а от формул увольте, благодарю покорно!
– Разрешите идти? – благоразумно спросил помощник.
– Идите, а я отдохну немного.
Капитан сполоснул под краном оба чайника, убрал коробочки с чаем и, взглянув на хронометр, откинул полог койки.
* * *
Баркентина под всеми парусами шла бакштаг, ловко лавируя среди нефтяных вышек.