Те, кто старше нас   ::   Барон Алексей

Чего трясешься?

— А того трясусь, что если помер, то нечего людям голову морочить.

— А вот и нет. Дело-то личное. Хочу — морочу, хочу — пророчу. Да ты ведь и сам на два года немножко помер.

Я оглядел его переливчатую фигуру и возмутился:

— Но не до такого безобразия!

Круклис вздохнул.

— Умерен, батюшка. Всегда отличался осмотрительностью. Вот и помер частично, хе-хе.

— Очень смешно. Черт, это и в самом деле ты?

— Ну, допустим. Давай сначала только допустим, так легче адаптироваться неокрепшим мозгам.

— Тогда рад тебя видеть, старая перечница.

— Так ведь и я тоже.

— Не ожидал. Это ты с голодухи.

— А, кстати. Серж, в память о нашей старой и настороженной дружбе. Сбегай за бутылочкой, а? Помянем. По-вашему, по-славянски. Видишь ли, роботы тут посвихнулись, а я — как-никак старшой. Теперь даже — очень. Сгоняешь?

— С-сейчас.

Как и полагается, первая серьезная мысль зародилась в баре. Я вспомнил, что у телекамер галлюцинаций не бывает, и с локального пульта включил обзор реакторного зала. На экране послушно появился Круклис.

— Проверяешь? — вяло спросил он. — Проверяй, проверяй.

Видеозапись тоже подтвердила его наличие. Пришлось с этим смириться.

— Что будешь пить, привидение?

— Да водку ж, — ответило оно.

Я принес бутылку можжевеловой, стопочки, буханку хлеба, банку груздей.

— Соображаешь, — одобрил Круклис. — В Могилеве был?

— Нет.

Когда он брал рюмку, я обратил внимание на его руку.