Небо падает   ::   Мерфи Уоррен

Перед тем, как он поступил в карательный отряд, его спросили, почему он никогда ни перед кем не извинялся.

— Признавая, что ты неправ, ты признаешь собственную слабость. А больше всего на свете я боюсь слабости.

Тогда в его личном деле появилась запись: “не допускать к ядерному оружию и не давать дипломатических поручений”.

Это Фурцева не волновало. Он никогда не встречал заслуживающего малейшего уважения офицера-ракетчика. Все они были на редкость флегматичны, никому из них не приходило в голову самостоятельных идей. Не было в них жажды жизни. Или смерти.

Но из-за его поступка неминуемо должен был погибнуть кто-то из его людей, ведь не всем удастся пройти сто километров по сибирскому морозу. А это была вина не его отряда. Это была его вина.

Так что он собрал их вместе и рассказал про наказание. Тут и настало время приносить извинения.

— И, поскольку это моя вина, я говорю вам, что...

Слов извинения он произнести не мог. Вместо этого он протянул свой пистолет сержанту.

— Можешь пристрелить меня, если хочешь.

Сержант отступил в сторону и отдал честь. Весь отряд встал по стойке “смирно” и отдал честь. Потом они все зааплодировали.

— Лучше умереть с “кровавыми мордами”, чем быть писарями в Красной Армии, — сказал сержант.

У них у всех были схожие психологические портреты. Что-то в них было очень по душе Петру Фурцеву. Но с той минуты это стало любовью.

Во время перехода погибла почти половина людей.