Страница:
32 из 302
Кто-то с тридцатого этажа выкинул в шахту лифта троих делегатов какого-то съезда, выкинул с силой авиакатапульты. Римо поднялся на работающем лифте на тридцатый этаж и вошел в номер-люкс.
— Я этого не делал, — раздался высокий скрипучий голос.
— Что? — переспросил Римо.
— Ничего, — ответил голос. — Они это сами с собой сделали.
В гостиной, развернувшись к восходящему солнцу, сидел одетый в золотое, отделанное черным, кимоно Чиун, Мастер Синанджу. Ни в чем не виноватый.
— И как же это они сами с собой сделали? — спросил Римо.
На столе он заметил недоеденную чашку с коричневым рисом.
— Грубость всегда себя сама наказывает.
— Папочка, — сказал Римо, — трое были вышвырнуты в открытую шахту лифта с тридцатого этажа. И как же они могли сами такое с собой сделать?
— Грубость может делать такие вещи, — продолжал настаивать Чиун. — Но тебе этого не понять.
Чего Римо не понимал, так это того, что для абсолютного покоя любое вмешательство является актом грубым и жестоким. Как скорпион на листе лилии. Как кинжал в материнской груди. Как лава, заливающая беззащитную деревушку.
Материнской грудью, беззащитной деревушкой и листом лилии был, конечно, Чиун, Мастер Синанджу за завтраком. Скорпионом, кинжалом и лавой были три возбужденных члена Международного Братства Енотов, которые шли по коридору, распевая “Двенадцать дюжин пива об стену”.
|< Пред. 30 31 32 33 34 След. >|