– Тогда почему же, капитан, – сказал Стоун, – запись в компьютерном журнале – Вашем, автоматически фиксирующемпроисходящее – свидетельствует, что когда Вы сбрасывали гондолу, двойной красной тревоги не было?
– Я не знаю, – сказал Кирк.
– Мог ли компьютер совершить ошибку?
– Мистер Спок, мой помощник, сейчас проводит полную проверку, – хмуро сказал Кирк. – Но такая возможность практически равна нулю.
Стоун устремил на Кирка долгий, проницательный взгляд, а затем протянул руку и отключил диктофон.
– Я не имею права этого делать, – сказал он. – Но послушайте, Кирк. Мы с Вами делаем то, что не под силу и одному из миллиона – командуем космическим кораблём. Сотни решений каждый день; сотни жизней, зависящих от правильности каждого из этих решений. Последняя ваша миссия длилась девятнадцать месяцев. Всё это время Вы практически не знали передышки. Вы переутомлены – измучены.
Кирк начал понимать, куда клонит Стоун, и ему это не понравилось.
– Таково Ваше мнение?
– Так будет звучать мой рапорт, – сказал Стоун, – если Вы согласны.
– Нервное перенапряжение, – сказал Кирк. – Может, даже нервный срыв.
– Да, так… примерно.
– И я признаю, что человек погиб из-за того, что я…
– Не признавайте ничего, – сказал Стоун. – Дайте мне возможность замять это дело, здесь и сейчас. Ни один капитан никогда ещё не представал перед судом. Я не хочу, чтобы Вы стали первым.
– А если я виновен? – ровным голосом произнёс Кирк.