JК
Некоторые рубашки не просвечивают :: Гарднер Эрл Стенли
Страница: 11 из 30Вступая же с ними в борьбу, рискуете, что эта история вылезет наружу. Что вы предпочитаете?
— Ничего, мистер Лэм. Мне не хочется ни платить, ни драться. О Боже, зачем только я поехал в Сан-Франциско! Как я мог себе позволить так надраться! Я…
— Забудьте об этом! — попросил я. — Сделанного не воротишь. Итак, вы женаты. Расскажите о вашей жене.
— Минерва — самая замечательная женщина в мире.
— Великодушная, с широкими взглядами?
— Она — замечательная женщина!
— Тогда идите домой и расскажите ей обо всем: что во время вечеринки какая-то крошка напоила вас шампанским, что больше ничего не было, но теперь, оказывается, вас шантажируют. Так вы сэкономите пятьсот долларов.
Берта Кул сердито сверкнула глазами. Баркли Фишер снова нервно заерзал в кресле.
— Ну, что еще? — нетерпеливо спросил я.
— Вы не знаете Минерву, — произнес он упавшим голосом. — Она замечательная, отзывчивая, чуткая. Словом, лучшая женщина в мире. Это известно всем. Но она никогда не простит неверности.
— Но ведь не было никакой неверности!
Фишер подавленно молчал.
— Или была? — допытывался я.
— Я не помню всего и ни в чем не могу быть уверен…
Насколько я понимаю, мистер Лэм, вы не женаты?
— Совершенно верно.
— Я так и думал.
— Как поступит ваша жена, если узнает эту историю?
— Она… она уйдет от меня и заберет с собой ребенка.
— Сколько лет ребенку? — спросил я.
— Полтора года.
— Ничего, мистер Лэм. Мне не хочется ни платить, ни драться. О Боже, зачем только я поехал в Сан-Франциско! Как я мог себе позволить так надраться! Я…
— Забудьте об этом! — попросил я. — Сделанного не воротишь. Итак, вы женаты. Расскажите о вашей жене.
— Минерва — самая замечательная женщина в мире.
— Великодушная, с широкими взглядами?
— Она — замечательная женщина!
— Тогда идите домой и расскажите ей обо всем: что во время вечеринки какая-то крошка напоила вас шампанским, что больше ничего не было, но теперь, оказывается, вас шантажируют. Так вы сэкономите пятьсот долларов.
Берта Кул сердито сверкнула глазами. Баркли Фишер снова нервно заерзал в кресле.
— Ну, что еще? — нетерпеливо спросил я.
— Вы не знаете Минерву, — произнес он упавшим голосом. — Она замечательная, отзывчивая, чуткая. Словом, лучшая женщина в мире. Это известно всем. Но она никогда не простит неверности.
— Но ведь не было никакой неверности!
Фишер подавленно молчал.
— Или была? — допытывался я.
— Я не помню всего и ни в чем не могу быть уверен…
Насколько я понимаю, мистер Лэм, вы не женаты?
— Совершенно верно.
— Я так и думал.
— Как поступит ваша жена, если узнает эту историю?
— Она… она уйдет от меня и заберет с собой ребенка.
— Сколько лет ребенку? — спросил я.
— Полтора года.