JК
Умереть и воскреснуть, или Последний и-чу :: Смирнов Леонид Эллиевич
Страница: 180 из 574А староста Антип Федулов вскочил на жеребца своего Поедая и помчал в город – солдат вызывать. И больше его с той поры не видали. Доехал он до Дутова и на обратном пути сгинул или сразу черти подстерегли – один бог знает… Солдаты так и так назавтра прибыли – рота цельная, хотя к действиям боевым ничуть не годная.
Лесник мало-помалу взбодрился, повеселел. Кнутом стал домахивать, и лошаденка его снулая припустила.
– Командир – поперек себя шире, пузо бочонком, только на девок буркал да самогонку вынюхивал. Фельдъебель ихний – усы до колен, на вид грозен, а солдат так и не смог к Горе погнать. Жуть на них напала великая: коленки тряслись, как у пацанят сопливых, кто плакал навзрыд, кто обделался – срамота, да и только. Покричали, затворами поляз-гали да и утекли в Дутов, на рысях унеслись – будто и не было вовсе. А больше из города никто не приезжал. Вот до сих пор и нет управы на чертей ентих…
При виде верхушки Горы, которая показалась над лесом, возница замолк, а еще через минуту пробубнил, что дальше не поедет – хоть режь и не нужны ему наши деньги и вообще ничего не нужно. «Тпррру!» – натянул поводья. Лошадка стала.
Мы слезли с подводы и пошли пешком. Гора была похожа на огромный муравейник – как если бы муравьи обшили его досками и покрасили в коричневый цвет. Над ней вился бурый дымок, и все явственней мы чувствовали запах – сладковатый, отдающий паром. Когда отец принюхался, на лице его появилось странное выражение, как будто все это он уже знает, видел и тщетно надеялся позабыть навсегда.
Лесник мало-помалу взбодрился, повеселел. Кнутом стал домахивать, и лошаденка его снулая припустила.
– Командир – поперек себя шире, пузо бочонком, только на девок буркал да самогонку вынюхивал. Фельдъебель ихний – усы до колен, на вид грозен, а солдат так и не смог к Горе погнать. Жуть на них напала великая: коленки тряслись, как у пацанят сопливых, кто плакал навзрыд, кто обделался – срамота, да и только. Покричали, затворами поляз-гали да и утекли в Дутов, на рысях унеслись – будто и не было вовсе. А больше из города никто не приезжал. Вот до сих пор и нет управы на чертей ентих…
При виде верхушки Горы, которая показалась над лесом, возница замолк, а еще через минуту пробубнил, что дальше не поедет – хоть режь и не нужны ему наши деньги и вообще ничего не нужно. «Тпррру!» – натянул поводья. Лошадка стала.
Мы слезли с подводы и пошли пешком. Гора была похожа на огромный муравейник – как если бы муравьи обшили его досками и покрасили в коричневый цвет. Над ней вился бурый дымок, и все явственней мы чувствовали запах – сладковатый, отдающий паром. Когда отец принюхался, на лице его появилось странное выражение, как будто все это он уже знает, видел и тщетно надеялся позабыть навсегда.