Страница:
25 из 574
Отец никогда не рассказывал нам, своим детям, как погибла Оленька. Но я слышал краем уха, будто вервольф целился в Федора Пришвина, а попал в его невесту.
И дед, и отец уже не помышляли о продлении рода – слишком страшно вводить в свою полную опасностей жизнь хрупкую, беззащитную женщину; чересчур легко лишиться самого дорогого, чего не вернуть никогда.
Дом Пришвиных был обиталищем суровых мужчин, и поначалу ох как несладко пришлось молоденькой девушке в его мрачных и скорбных стенах. А от порой случавшихся здесь яростных загулов и вовсе хоть в петлю лезь. Победить запустение гораздо легче, чем изгнать тоску и скорбь, которые воцарились в доме после трагической гибели бабушки, Марии Николаевны Пришвиной.
И-чу редко доживают до старости – такова природа Гильдии. Марию Николаевну зарезал на рынке сумасшедший, которому казалось, будто все беды в Сибири идут от и-чу. Отец хотел зарубить его, но дед не дал – скрутил убийцу и собственноручно доставил в лечебницу для буйных.
…Одного за другим мама рожала Федору Пришвину здоровых и красивых детей, и дом наполнялся младенческим гуканьем и щебетанием, детским смехом и плачем. Он ожил, будто вернувшись с того света.
Только благодаря маме мы чувствовали себя детьми – шумными и веселыми непоседами, которым многое позволено, которых любят, о которых заботятся, – а не бойцами-недоростками, вечно виноватыми в том, что слишком медленно растут и так мало умеют.
|< Пред. 23 24 25 26 27 След. >|