Умереть и воскреснуть, или Последний и-чу   ::   Смирнов Леонид Эллиевич

Я обнаружил эти данные в верхнем ящике письменного стола(отец узнает, что рылся без спросу, – убьет), выписал еще один столбец, глянул, и волосы у меня встали дыбом. Совпало!!! Совпало!!! Господи спаси!..

Ну не полностью, конечно. Исчезновений все-таки было больше, чем собачьих смертей. Разница – примерно одна шестая. Вполне логично: некоторых бедолаг могли сожрать целиком, кто-то, спасаясь от псов, утонул в реке, провалился в люк или, обезумев от ужаса, прячется в тайге. С другой стороны, десятки собак сейчас живехоньки…

Я не сразу решился сообщить о своем открытии отцу, хотя ошибки быть не могло – все видно невооруженным глазом. Подвох какой-нибудь искал – никак поверить не мог, что я один такой умный, а десятки кедринских логиков оказались слепы. Сидел за столом, собираясь с духом, затем переписал цифирь начисто и, зачем-то перекрестившись, спустился в гостиную.

Федор Иванович Пришвин еще не спал, сидел над картой, обхватив голову руками, – то ли обдумывал что-то, то ли башку лечил, уговаривал не болеть. Отец внимательно выслушал меня, ни разу не перебил, затем произнес раздумчиво:

– Магия чисел – штука привязчивая, по-своему опасная. Слышал небось о пифагорийцах?

И замолчал надолго. Словно выдерживал меня в собственном соку, надеясь, что рано или поздно я сам пойму всю глупость моей идеи и посрамленно поплетусь в спальню. Я терпеливо ждал, негромко постукивая пальцем по столу. Он крякнул и наконец спросил:

– Стоишь на своем?

– Стою, – ответил я.