JК
Невезуха на все сто :: Яковлева Елена Викторовна
Страница: 85 из 346 — Я расплатиться хочу!
Еще и огрызается, посмотрите на нее! Так бы взяла и треснула ее чем-нибудь увесистым, стулом, например, да нельзя. Нет, стульев мне не жаль, они казенные или, как их там, частнопредпринимательские, один хрен, только вот лишнее внимание к себе привлекать не резон.
Такие-то настроения обуревали меня, когда мы вышли из пиццерии. Инга, знамо дело, резво понеслась к своему разлюбимому «мерину» — она и за столом все шею выворачивала, в окно пялилась, как он там, не угнали ли? Я поплелась за ней, понурая, как побитая собака. Впрочем, это снаружи я была такая, в воду опущенная, а внутри у меня все кипело и клокотало на манер Везувия, ну просто руки чесались навешать Инге оплеух. Сколько ж можно сдерживаться! Смеяться будете, но обстановку разрядил грязный бродяжка, какие по Москве слоняются сотнями.
Так вот, откуда он взялся, не соображу, из какой-то подворотни вынырнул, наверное, и сразу к Инге:
— Дай сто рублей!
— Че-ево? — пропела оторопевшая Инга.
— Дай сто рублей, — нагло повторил бомж, и в глубине его глазок-щелок вспыхнули огоньки классовой непримиримости.
— А почему не миллион? — поинтересовалась я из чистой любознательности.
— Сто рублей, — твердо стоял на своем бомж. С юмором у него, видно, как-то не очень было.
— Щас, — пообещала Инга и села за руль своего «Мерседеса».
Я устроилась рядом с ней, на переднем сиденье. Бродяжка постоял пару минут рядом с Ингиной тачкой, догадался, что ему ничего не обломится, и почапал к открытому уличному кафе напротив.
Еще и огрызается, посмотрите на нее! Так бы взяла и треснула ее чем-нибудь увесистым, стулом, например, да нельзя. Нет, стульев мне не жаль, они казенные или, как их там, частнопредпринимательские, один хрен, только вот лишнее внимание к себе привлекать не резон.
Такие-то настроения обуревали меня, когда мы вышли из пиццерии. Инга, знамо дело, резво понеслась к своему разлюбимому «мерину» — она и за столом все шею выворачивала, в окно пялилась, как он там, не угнали ли? Я поплелась за ней, понурая, как побитая собака. Впрочем, это снаружи я была такая, в воду опущенная, а внутри у меня все кипело и клокотало на манер Везувия, ну просто руки чесались навешать Инге оплеух. Сколько ж можно сдерживаться! Смеяться будете, но обстановку разрядил грязный бродяжка, какие по Москве слоняются сотнями.
Так вот, откуда он взялся, не соображу, из какой-то подворотни вынырнул, наверное, и сразу к Инге:
— Дай сто рублей!
— Че-ево? — пропела оторопевшая Инга.
— Дай сто рублей, — нагло повторил бомж, и в глубине его глазок-щелок вспыхнули огоньки классовой непримиримости.
— А почему не миллион? — поинтересовалась я из чистой любознательности.
— Сто рублей, — твердо стоял на своем бомж. С юмором у него, видно, как-то не очень было.
— Щас, — пообещала Инга и села за руль своего «Мерседеса».
Я устроилась рядом с ней, на переднем сиденье. Бродяжка постоял пару минут рядом с Ингиной тачкой, догадался, что ему ничего не обломится, и почапал к открытому уличному кафе напротив.