JК
Вавилонские сестры и другие постчеловеки :: Филиппо Пол Ди
Страница: 40 из 446А пока я не могу взять в толк одну вещь – этот твой суперпрепарат, он что, новый галлюциноген?
– Если бы! Он нечто большее! Он меняет визуальное восприятие, не влияя больше ни на что. Так что, приняв его, ты не увидишь того, чего нет. Ты увидишь все то, что существует вокруг тебя, только в ином свете. А поскольку зрение – самое главное из наших чувств, то полученный эффект сродни возможности перенестись в другой мир.
Ее слова заставили меня задуматься.
– И в какой же мир, скажи на милость, я перенесусь?
Елена с радостным визгом плюхнулась мне на колени – не иначе, как она считала, что победа осталась за ней.
– Ах, Роберт, дело не в том, в какой, а в чей!
– Чей?
– Ну да, чей! Психоинженеры уверяют, что они сумели получить эссенцию художественного мировосприятия.
Тут я должен сделать одно важное замечание – Елена изучает историю искусства. В нашем причудливом мире, где Всемирная Паутина сопровождает вас от колыбели до гроба, она могла позволить себе роскошь изучать то, что ей нравилось, а это значило часами бродить по музеям, картинным галереям, мастерским художников, повсюду таская за собой меня.
– Ты утверждаешь, – тем временем медленно продолжал я, – что эта таблетка позволит мне видеть мир, ну, скажем, так, как его видел Рембрандт?
– Нет, – нахмурилась Елена. – Вернее, не совсем так. В конце концов, мировосприятие Рембрандта, если воспользоваться твоим примером, скорее всего мало чем отличалось от того, как видим мир мы с тобой. Впрочем, это типичное заблуждение тех, кто не связан с искусством.
– Если бы! Он нечто большее! Он меняет визуальное восприятие, не влияя больше ни на что. Так что, приняв его, ты не увидишь того, чего нет. Ты увидишь все то, что существует вокруг тебя, только в ином свете. А поскольку зрение – самое главное из наших чувств, то полученный эффект сродни возможности перенестись в другой мир.
Ее слова заставили меня задуматься.
– И в какой же мир, скажи на милость, я перенесусь?
Елена с радостным визгом плюхнулась мне на колени – не иначе, как она считала, что победа осталась за ней.
– Ах, Роберт, дело не в том, в какой, а в чей!
– Чей?
– Ну да, чей! Психоинженеры уверяют, что они сумели получить эссенцию художественного мировосприятия.
Тут я должен сделать одно важное замечание – Елена изучает историю искусства. В нашем причудливом мире, где Всемирная Паутина сопровождает вас от колыбели до гроба, она могла позволить себе роскошь изучать то, что ей нравилось, а это значило часами бродить по музеям, картинным галереям, мастерским художников, повсюду таская за собой меня.
– Ты утверждаешь, – тем временем медленно продолжал я, – что эта таблетка позволит мне видеть мир, ну, скажем, так, как его видел Рембрандт?
– Нет, – нахмурилась Елена. – Вернее, не совсем так. В конце концов, мировосприятие Рембрандта, если воспользоваться твоим примером, скорее всего мало чем отличалось от того, как видим мир мы с тобой. Впрочем, это типичное заблуждение тех, кто не связан с искусством.