JК
Облава :: Хомченко Василий Фёдорович
Страница: 105 из 202Сидит проклятый осколочек, которого во время операции в госпитале не нашли, а во второй раз лечь под нож, когда он дал о себе знать, Шилин не захотел.
Ворон-Крюковский привёл в дом двух хлопцев с наломанными в лесу вениками — наводить порядок, а сам подошёл к Шилину и присел на брёвнышке напротив.
— Что? — неприязненно спросил у него Шилин.
— Так, — ответил тот с усмешечкой. — Удобное брёвнышко, вот и потянуло, ваша благородь.
«Какие у него страшные глаза. Пустые, как у рыбы, — подумал Шилин с брезгливостью и с чувством невольного страха, чего прежде за собою не замечал. — И усмешечка жуткая. Он и убивает с этой усмешечкой».
— Иди помоги прибрать, — сказал ему Шилин.
Ворон-Крюковский сидя козырнул, встал, но пошёл не в дом, а к костру, на котором кипело какое-то варево.
«Хоть бы ты в плен сдался или сбежал, — пожелал ему Шилин. — А лучше, пусть бы тебя укокошили».
То, что отряд уменьшился числом, Шилина не очень чтобы угнетало. Отсыпалась в основном всякая случайная мразь — те, кого привела в стан борьбы против Советов не идея, а возможность нажиться и поразбойничать. Принимая их в отряд, знал, что это за люди, но принимал, не мог не принять, ибо ему нужны были послушные исполнители, которые не гнушались бы стрелять и убивать.
Заморосило. Мельчайшие, почти невидимые капельки влаги, казалось, висели в воздухе и не могли упасть из-за своей лёгкости. Воздух был уже пресыщен сыростью, и она словно цедилась, выпадала на траву.
Ворон-Крюковский привёл в дом двух хлопцев с наломанными в лесу вениками — наводить порядок, а сам подошёл к Шилину и присел на брёвнышке напротив.
— Что? — неприязненно спросил у него Шилин.
— Так, — ответил тот с усмешечкой. — Удобное брёвнышко, вот и потянуло, ваша благородь.
«Какие у него страшные глаза. Пустые, как у рыбы, — подумал Шилин с брезгливостью и с чувством невольного страха, чего прежде за собою не замечал. — И усмешечка жуткая. Он и убивает с этой усмешечкой».
— Иди помоги прибрать, — сказал ему Шилин.
Ворон-Крюковский сидя козырнул, встал, но пошёл не в дом, а к костру, на котором кипело какое-то варево.
«Хоть бы ты в плен сдался или сбежал, — пожелал ему Шилин. — А лучше, пусть бы тебя укокошили».
То, что отряд уменьшился числом, Шилина не очень чтобы угнетало. Отсыпалась в основном всякая случайная мразь — те, кого привела в стан борьбы против Советов не идея, а возможность нажиться и поразбойничать. Принимая их в отряд, знал, что это за люди, но принимал, не мог не принять, ибо ему нужны были послушные исполнители, которые не гнушались бы стрелять и убивать.
Заморосило. Мельчайшие, почти невидимые капельки влаги, казалось, висели в воздухе и не могли упасть из-за своей лёгкости. Воздух был уже пресыщен сыростью, и она словно цедилась, выпадала на траву.