Страница:
179 из 202
Из-за спины пассажира смотрел не неё, ждал, чтобы и она его заметила. Катерина сидела рядом с полноватым военным в чёрной кожанке и в фуражке с красной звездой. Тот маслено улыбался, что-то говорил, пялясь на неё выпученными глазами, а Катерина в ответ нехотя посмеивалась. Иванчиков протиснулся ещё ближе, и Катерина его заметила, словно невзначай кивнула и рукой показала на своего соседа, а потом на другого военного, который стоял и смотрел в окно.
Иванчиков был уже настолько близко, что мог слышать их разговор.
— Женщины теперь эмансипированные, — говорил тот пучеглазый (валапокий, как здесь таких называют), — они скоро все вершины займут в обществе. И в любви, разумеется, тоже. Сами будут нас, бесправных мужчин, выбирать.
— Ей же право, будут, — вмешался мужчина в австрийской шинели. — Берут эти бабы верх над нами. А ежели баба начальница, то — ого-го… Козёл в юбке.
— Зачем же так грубо, — поморщился пучеглазый, — женщины — украшение природы.
— Ого, украшение, — хмыкнул тот, в австрийской шинели. — В нашей дивизии баба начальницей трибунала была. Судила всех одинаково — расстрел.
С верхней полки свесилась стриженая голова молодого красноармейца.
— Рыжая такая? — спросил он. — Так она и у нас судила. В такой шкуре ходила, как у тебя, — ткнул он пальцем в плечо военного, что стоял и смотрел в окно. — Наш отделённый кокнул из винтовки барана. От стада отбился… Жарили-парили — на все отделение. Отделённого за мародёрство — под суд. Рыжая та судила в клубе принародно.
|< Пред. 177 178 179 180 181 След. >|