Облава   ::   Хомченко Василий Фёдорович

Сорокина подвели к строению,на воротах которого было написано чёрной краской: «Пожарный сарай». Скрипнули тяжёлые врата, лязгнул засов, и Сорокин очутился во мраке — ничего, кроме тонких ниточек света из небольших щёлок в стенах, не видел. Стоял, ждал, пока глаза привыкнут к темноте.

— Браток, и тебя сюда? — услыхал он слабый голос.

— Кто здесь? — обрадовался этому голосу Сорокин.

— Булыга.

Сорокин пошёл на голос, выставив вперёд руки, напряжённо вглядываясь в темноту. Увидел перед собою светлое пятно. Это и был Булыга.

— Подсекли меня. В ногу. Крови потерял… Голова кружится, браток.

— И я ранен, — сказал Сорокин. Он присел, пошарил по земле рукой, выбирая место, лёг.

— Шпокнут они нас, — проговорил Булыга. — Или повесят, согнав людей на спектакль.

Сорокин промолчал. Он все-таки надеялся, что Шилин его не расстреляет. Поверил же, что не он навёл чекистов на мысль устроить засаду. Если пожалеет, не расстреляет, то он, Сорокин, попросит и за Булыгу. Хотел даже сказать ему об этом, утешить, но не сказал.

За стеной гармонист продолжал мучить гармошку и пел:

На свете все пустое —

И званье, и чины.

Было б вино простое,

Кусочек ветчины.

Пропев, повторил то же самое ещё раз и ещё. Кто-то из бандитов оборвал гармониста:

— Что ты затянул лазаря! Давай другое или заткнись.

Гармонист огрызнулся.