Врата Валгаллы   ::   Ипатова Наталия

Сейчас, после того, как он сделал ее счастливой, насколько мог, и поневоле — несчастной, мерки были уже чуточку другими, чем даже когда они стояли в Тавире, глаза в глаза, и чуть не ножи приставив к горлу друг друга.

Ливень, внезапный и сильный, хлынул в один из дней, в Тавире, застав их обоих на террасе. Девушка, весело и испуганно взвизгнув, убежала спасаться под крышу, как то, в сущности, свойственно девушкам, а он остался, подставив холодным, хлещущим с неба струям упрямый лоб и грудь. Тем самым напоминая себе, что он есть существо земное в той же степени, что небесное, и испытывая по этому поводу дикое веселье.

Ливень был свирепым, вода заливала глаза, Рубен не видел ничего, кроме бесформенных пятен разных оттенков серого, и даже захлебывался, смеясь сам себе. И даже не помнил точно, когда обнаружилось, что босым на досках настила он стоит не один, что, прижимаясь к нему, обнимая, укрываясь за ним от дождя, такое же насквозь мокрое, хрупкое, почти обнаженное, дрожит...

И только тогда стало пронзительно ясно, что дождь ледяной, и как легко причинить ей боль, и как невозможно... Сгрести в охапку, втащить, слабо отбивающуюся, в дом, затолкать под обжигающий душ, где целовать до самозабвения...

Помилуйте, я хочу всего лишь письмо. Сойдет и пустой файл, я сам придумаю, что могло там быть, был бы подписан.

Отец сказал бы, на этот раз ты с наживкой заглотил и крючок.

Ты не космический истребитель, и не мужчина, по правде говоря, если боишься принять своею грудью этот залп.

Басовитый вопросительный мяв вернул комэска в Н-18. Тринадцатый, опираясь лапами о койку, запрашивал разрешения обратиться.