Окаянный талант   ::   Гладкий Виталий Дмитриевич

Высокоекрыльцо было резным, теремного типа, и Олег с каким-то странным наслаждением погладил тщательно отполированные завитушки. Ему вдруг показалось, что он не в гостях, а возвратился домой. Это чувство не оставило его даже тогда, когда Беляй завел Олега в горницу.

Художнику не раз приходилось квартировать в сельских домах. Изба Беляя была и похожа на деревенскую, и в то же время отличалась; хотя бы тем, что под потолком не висела электрическая лампочка.

Но на этом отличия не заканчивались. Во-первых, в «красном» углу Олег не увидел икон, которые после краха коммунистической идеи вернулись на прежнее место, во-вторых, на полу лежал не фабричный ковер, а полосатые домотканые дорожки, и в-третьих, в горнице находилась самая настоящая русская печь с просторной загнеткой, обложенная явно не современными изразцами.

На стене висели ходики с кукушкой, которые тикали чересчур медленно, как показалось Олегу. А над полатями был прибит коврик с вечными сюжетом: лебеди, пруд как блюдце и тоскующая дама на скамейке, которая уже много лет решает очень важную житейскую проблему – утопиться от неразделенной любви сразу или все же повременить (вдруг найдется какой-нибудь бравый гусар, способный исцелить ее страдающую душу, а заодно и пышное тело).

– Располагайся… тама, – сказал «леший», указав на низкую дверь слева от входа.

Пригнувшись, чтобы не стукнуться лбом, Олег зашел в миниатюрную комнатку с одним оконцем.