Западня (сборник)   ::   Петухов Юрий

— Я жалею, что нераздавил твоих гаденышей! — вырвалось из его пересохшего горла.

— Что-о?!

Когти впились в бока, шею.

— Повтори!

Чудовище задрожало, боль становилась непереносимой — казалось, острия когтей вонзались прямо в печень, сердце, селезенку, почки…

— Я повторю, — просипело оно совсем тихо, — повторю! Мне ничего не стоило передавить твоих гаденышей прямо в гнездышке, одного за другим. Но я не сделал этого, я смалодушничал! Теперь я очень жалею об этом! Их надо было…

Когти погрузились еще глубже в его тело. И Чудовище издало тихий стон. Оно не могло больше говорить. Но и кричать, визжать, биться, просить пощады оно не собиралось. Смерть надо было встретить достойно.

— Ты еще жив, милейший? — ехидно спросила паучиха.

— Жив! — отозвалось Чудовище.

Оглушительный скрежещущий смех заполнил помещение.

— Ну так поживи, поживи еще немного. Помучайся, родимый! Тебе не так уж и долго осталось — часиков через пять мне пора будет кормить моих очаровательных малюток. А пока поживи!

Когти чуть вышли из тела, давление их ослабло.

— Как ты себя чувствуешь, дружок?

— Прекрасно!

Чудовище еле дышало, ему было больно вздохнуть — все горело, кололо, резало внутри, будто там орудовала тысяча безжалостных дьяволят.

— Ты не устал?

— Нет!

— Ну, тогда мы продолжим!

Когти вышли из ран наружу — как заостренные и шипастые гарпуны, они раздирали внутренности при этом движении.